- Это…
- Новый книжный магазин, что открылся на прошлой неделе, - закончил за нее Ярослав, не сводя глаз с застывшей девчонки: - Ты чего?
- А можно…
- Нет, блин, подразнить тебя сюда привёл, - но, кажется, Оля всерьез восприняла его слова, даже уходить собралась. – Да шутка это была, идиотка, шутка. Давай, разворачивайся и пошли в магазин, холодно на улице, у меня руки мерзнут, а мне еще на гитаре играть.
Но Оля уже не слушала: она радостная и окрыленная всеми прелестями жизни, направилась прямиком к главному входу: туда, где ее ждало немного спокойствия. Место, где ей уж точно никто не будет мешать. Место, где она хотела бы жить вечно. Место, где не нужно лишних слов: книги, порой, могут сказать многое о своем владельце.
Мы то, что читаем.
А Яр же попросту наблюдал за ней: его забавляла эта странная рыжеволосая девчонка. И чему только обрадовалась так? Книжный магазин – неужели это все, что ей нужно для счастья? Книги? И парень действительно не понимал одного: неужели всего-навсего каких-то пару листов бумаги способны так обрадовать человека? Неужели ей так мало нужно для улыбки?
Для этой прекрасной улыбки, подобной радуге во время дождя.
Но она не замечает: ни его заинтересованного взгляда, ни мимолетной улыбки, ни мимолетных касаний – ничего из этого. Стоит, заворожено рассматривая стеллажи с книгами, о чем-то думает. Наверное, если бы сейчас вокруг нее неожиданно начал плясать Сатана с арфой в руках и с нимбом за пазухой – она не обратила бы на это никакого внимания. Да даже если бы сейчас Яр признался ей в любви, девушка бы попросту не услышала этого: слишком поглощена любимым делом, чтобы замечать что-либо вокруг. Пока только им она могла доверять: книги пока единственные, кто заслужили ее доверие. Они еще никогда не придавали. А вот люди… у них часто проскальзывает подобного рода грешок.
Эти «пару листов бумаги» не раз спасали ее, когда, казалось бы, спасать уже было нечего.
- Почему тебе так нравятся книги?
- Они способны рассказать многое. Слишком многое: книга может убить, а может спасти чью-то жизнь, нужно лишь подобрать верный сюжет, - и, немного подумав, будто подбирая нужные слова, добавила: - Каждая книга имеет свой характер. У каждого из нас есть книга, где мы хоть раз видели себя.
- Н-да? Что же, тогда скажи мне, какая книга подошла бы мне?
Яр и сам не понимал, зачем это спросил. На самом же деле ему не было никакого дела до того, кого там, какая книга описывает – глупости это. Разве может книга быть похожим на своего читателя? Мы читает то, что увидели, то, что нам посоветовали и, в конце концов, то, что популярно. В теперешнее время многим плевать, что читать: главное не упасть лицом в грязь, если тебя спросят о той или иной литературе. Понял ты истинный смысл или нет – твои проблемы. Тут главное другое: блеснуть иллюзией интеллекта, бросить пару умных фраз, найденных в интернете – этого хватит для того, чтобы создать иллюзию образованного человека. Стоил лишь немного углубить познания, поинтересовавшись собственным мнением, как мы услышим… Да ничего хорошего мы, собственно, не услышим.
Единственное, что может выдать истину – взгляд.
Именно так Яр и понял, что Оля действительно любит читать: то, как она смотрит на книги, медленно переходя от полки к полке – эти маленькие огоньки, искрящиеся там, в глубине ее заснеженных глаз, попросту не могли ему врать.
Особенно сейчас, когда она смотрит на него: изучает, осматривая с ног до головы. На секунду парню даже показалось, что он сейчас не в книжном магазине, а на каком-нибудь кастинге. Можно подумать, что она не книгу вспоминает, собирается сама ее написать. Он бы не удивился, если бы Оля прямо сейчас села на пол, достала какой-нибудь потрепанный блокнот и начала что-то в нем писать, придумывая историю с ним в главной роли.
Интересно, а кем бы она его сделала? Впрочем, там итак все ясно: был бы он принцем на белом коне, который спасал свою принцессу. Нет уж, на принца он точно не катит: уж больно физиономия надменная для неженки королевской крови. У них же там, если его не подводила память, все на одно лицо: смазливые, галантные, слова плохого в адрес своей суженой не скажут. Если бы его и сослали в такого рода историю, то Яр бы к концу первого дня красовался бы с веревкой на шее, а рядом бы зачитывали приговор о том, какой же он все-таки подлец и мерзавец.