Бах.
Наушники сели, возвращая в мир звуков и эмоций. В мир жестов, где всего-навсего один неверный шаг может изменить многое. Слишком многое.
Даже затормозивший резко поезд.
Именно такие маленькие, незаметные, но важные вещи могут стать решающими в той или иной ситуации.
Клубок же, готовый вот-вот укатиться под ноги какой-то леопардовой тетке, неожиданно зацепился за чей-то каблук. Спасительный и, наверное, самый прекрасный каблук в его жизни. Вот только он нескоро поймет, что спасительные сапожки принадлежали далеко не той, которая продолжала сидеть в наушниках, хоть музыка уже не играла. И она, бросив косой взгляд в сторону шумного Богдана, продолжавшего имитировать беседу с диспетчером, поспешила к распахнувшимся дверям вагона. Действительно, ведь теперь ей тут нечего делать – Судьба приняла иной ход событий, а это значит, что все самое интересное у девушки еще впереди. А пока… А пока ей нужно спешить в музыкальную школу, где у нее намечался зачет. И, если она опоздает, то это будет уже третий по счету выговор и тогда уж точно отчислят, а этого ей не хотелось.
- Извините, - раздался чей-то тихий голосок позади Яра, - я случайно. Извините.
Секунда. Всего-навсего секунда прошла, а та искра, готовая вот-вот вспыхнуть между двумя: странным парнем с гитарой и не менее странной девушкой в наушниках – исчезла. Вот так вот просто, но в тоже время все так сложно и до безумия невозможно. Неужели все так и происходит? Неужели наш выбор – это всего-навсего случайность? Неужели нашу судьбу решает такой же светлый, почти ж что прозрачный, клубок «ниток»? Глупости!
Такие правдивые и такие жестокие глупости жизни.
- А? – не понял было парень. И лишь обернувшись, до него дошло, что дабы не упасть, какая-то девчушка схватилась за чехол, где была гитары. Аккуратно схватилась. Не так, как это делали многие: просто хватались за то, что ближе и держались своими лапами, не заботясь о том, какой вред могут причинить вещице. Все люди по своей природе эгоисты – в этом уж точно был уверен Ярослав. Он и сам-то считал себя таковым: человек же.
Она же держалась за чехол иначе: аккуратно, стараясь не повредить. Казалось, что чувствовала всю хрупкость предмета. Понимала, как важен ему был этот музыкальный инструмент, что скрывался за потертым чехлом неприметного цвета.
Остальные же не обращали на это никакого внимания, но не она: казалось, что эта незнакомка как никто другой понимала всю хрупкость вещи. Даже не так: она чувствовала. Ее глаза цвета ели в заснеженный день: с виду такие же зеленые, но если присмотреться, то можно увидеть светлые точки у самой кромки, словно маленькие снежинки на хвойных лапках. Смотря в них, парню почему-то становилось тепло, словно он видел их уже когда-то. Странно это: такой холодный цвет, но такие теплые ощущения – парадокс судьбы и никак иначе.
- Извините.
- Ничего, - отмахнулся он и, хотел было отвернуться, но… но не смог. Почему? Да он сам не мог понять: вроде и шея не затекла, а ощущение, что его током ударило, контузило, да что угодно, но найти дельного объяснения своим действиям он не мог. Стоит, смотрит на странную девчонку в пальто кремового цвета и никак оторваться не может.
Впрочем, как и она: стоит, держится за краешек чехла и смотрит на него широко распахнутыми глазами. Смотрит, словно перед ней божество. Смотрит, словно он для нее все. Смотрит и, кажется, начинает верить в лучшее. Может и вправду не все так плохо? Может, ей все-таки удастся выкрутиться из этого смертельного круговорота смерти? Может, он и есть тот, в ком она так нуждалась?
Кажется, Яр только что проехал свою станцию, кажется, его друг снова звонит диспетчеру. Кажется…
- Играешь?
- Что?
- Играешь, говорю, на музыкальных инструментах?
- Нет.
- Странно.
- Почему?
- Музыкальная ты.
Двери вагона распахнулись и парень, подхватив своего друга, болтающего с диспетчером о погоде и Иисусе, вышел, оставив незнакомку совсем одну. Странно, они ведь даже не знакомы, а ему почему-то показалось, что он ей нужен. Самолюбие? Возможно. Любопытство? Скорее всего.
Симпатия? Это уж точно нет.
«Ты ведь нуждаешься в спасении?» - читалось в его глазах, смотрящих в сторону удаляющегося поезда.
«Ты единственный, кто понял», - подумала она, пытаясь до последнего разглядеть силуэт парня сквозь окно.
И лишь Судьба радостно потирала ручки, глядела на все это со стороны. Кажется, она не ошиблась с выбором.