Единственный, кто не боялся парня в такие моменты – Сократ. Да пусть хоть в огненную шевелюру самого Аида превратится – плевать. Демьян итак почти лысый, так что терять ему нечего – он привык к строптивому пламени друга, которое так любит показывать свои огненные язычки окружающим, запугивать их, отталкивать. Вот только не этого парня – он повидал слишком многое, чтобы испугаться какой-то там искры. Сократ итак каждый день живет в огне собственного страха и иллюзий прошлого. Каждый день опаляется, но все еще продолжает идти вперед, хотя на душе давно нет светлого места – повсюду ожоги прошлого. Повсюду пламя, съедающее его изнутри. Повсюду кольцо, которое с каждым днем сужается и, быть может, когда-то станет настолько невыносимо узким, что попросту задушит парня в своих пламенных объятиях.
Если, конечно, Ярослав не прикончит его первым.
- Яр, поставь лампу на положенное ей место! – рявкнул Демьян, заприметив в руках у друга достаточно весомый предмет. – Или я его сейчас сам верну. Вместе с тобой.
- Надоели! – взвыл парень, но лампу все-таки верну туда, где она когда-то стояла. – Какого черта вы вообще сюда приехали? Хорошо со мной все, я в полном порядке. Вы бы мне еще няньку наняли.
На что ребята лишь дружно переглянулись и как-то уж больно энергично принялись собираться на предстоящее им интервью, тем самым окончательно выдавая себя, что что-то тут нечисто. Особенно это стало ясно, когда кто-то позвонил в звонок: робко так, один раз, будто бы боялся разбудить или разозлить обитателей квартиры.
Вот только было поздно: Яр уже был вне себя от злости. Слишком зол, чтобы понимать, кому собирается нагрубить. Слишком болен, чтобы найти в себе силы сдержать свое эго. Ему хотелось как можно скорее открыть дверь, увидеть свою новоиспеченную жертву и хорошенько над ней поиздеваться, довести до слез, увидеть ее истерику и попросту полюбоваться ее слабостью. Тем, как она тонет в собственной боли.
- П-привет, - услышал он ее голосок, стоило ему открыть дверь. Да будь Ярослав трижды слепым – все равно сразу бы узнал, кто стоит перед ним, неуверенно смотря куда угодно лишь бы не на него. Если же был бы глухим, то тем более узнал бы ее – этот пончик, который вновь красовался на ее голове, попросту нельзя было не узнать.
- А-ага, - это все, что смог из себя выдавить музыкант и, цокнув языком, захлопнул дверь обратно.
- Эй, ты что вообще творишь? – моментально подскочил Кор. – Если у тебя критические дни, то это не повод срываться на людях. Тем более на ней. Она же только пришла!
- Ну а ее вы какого сюда вообще приперли?
- Отлично, значит, я могу идти? – раздался голосок за дверью. На секунду Яру почему-то захотелось засмеяться от нелепости данной ситуации: как-то слишком много казусов в последнее время в жизни происходить начало. Настолько много, что, порой, парню казалось, что его попросту прокляли. Притом конкретно так прокляли – по жизни. Хотя, быть может, это счастье такое, просто сложно, будто бы головоломка. Ведь, как известно, Судьба не любит, как все просто и легко. Даже когда дело касается любимчиков – сложности для нее все-таки на первом месте. Азарт – это всё, чем она живет. Страсть к людским судьбам – это единственное, что приносит ей радость. Просто кто-то чуточку удачливее обычных клубков.
Оля уже хотела покинуть чертов дом, развернуться и уехать домой, где она целый вечер провела бы в одиночестве, уткнувшись в экран телевизора, щелкая канал за каналом. А у самой бы были наушники в ушах, стояла бы какая-нибудь песня на повторе – плевать какая, лишь бы смогла хоть как-то заглушить тишину, которую она так ненавидела. Ей хотелось одиночества, но она боялась тишина. Она сводила ее с ума, заставляла копаться в себе и попросту убивала изнутри. Одиночество душило ее, пустота разрушала душу, а Мия попросту замуровывала ее надежду в каменной темнице. Оля умирала изнутри. Вот только стоит душе погибнуть, и жизнь попросту становится невыносимой – умирая изнутри, мы подписываем смертельный приговор. Убивая свою душу можно и не заметить, как убиваешь себя. Можно не увидеть, как стоишь по ту сторону моста: остается лишь шаг, чтобы уничтожить себя изнутри.