И, если бы не та встреча в метро, все было бы именно так. Тогда, стоя у края платформы, ее до боли в щитовидной железе завораживал блик света из туннеля. Хотелось сделать шаг, но что-то остановило, будто бы чьи-то крылья схватили, оттянули и вместо того чтобы покончить с собой – зашла в вагон метро. Была одной из тысячи, но именно с ней госпожа Судьба решила сыграть забавную шутку, поручив непутевому клубку нитей отыскать себе приключение. Именно с того самого дня почерневшая путеводная нить начала приобретать свой первоначальный цвет. И, кто знает, может, в будущем Оля будет вспоминать это с улыбкой.
А пока рыжеволосая дурочка идет рядом с ангелом, который почему-то понимал ее без слов, запросто предугадывал ее будущий шаг, ловко преодолевал преграду пыли, которая служила своего рода защитой. Тем самым невидимым барьером, которым ловко прикрывалась Оля, и который так сложно было разглядеть неопытному глазу. Но светловолосый парень с замашками высокомерного урода – именно он видел то, что так пыталась скрыть девчушка. Видел каждую бусинку, каждый лучик света в ее душе, даже те спицы, которыми что-то вязала сука Мия – это он видел, поэтому и решил, что остаться хотя бы на одну ночь – лучшее, что он мог сейчас сделать.
Оля. Странная девочка по имени Оля, с виду так напоминающая загнанный в угол закат: окружена тучами, грозящими вот-вот обрушить всю свою злость на идущих под ними людей. Но она изо всех сил пытается светить, пытается дотянуться до прохожих, хочет подарить мимолетную улыбку, мечтает, чтобы каждый из них любил себя и был любим. Чтобы люди верили в себя, в то время когда у самой глаза на мокром месте, а на руках виднеются пару мелких язв – последствия моральной болезни, которую так ненавидел парень. Ведь тогда, когда ему было всего ничего, он уже сталкивался с ней, боролся и победил. Но теперь, будто бы вернувшись в прошлое, костлявая дура изрядно изменилась, а способы морального уничтожения стали куда изощрённее.
Но он найдет способ и в этот раз одержать победу. И уже окончательно изгонит Мию не только из своей жизни, но из жизни близких людей, которые его окружают.
Близких? С каких это пор Оля является таковой? Она-то? Девчонка, которую он знает всего ничего? Когда все началось? Когда вообще такие мысли начали приходить к нему в голову? Тогда, соприкоснувшись взглядами в метро? Или, быть может, тогда, увидев ее во второй раз? Когда увидел под мостом? Когда сам протянул наушник? Когда она заговорила про книги? Или же тогда, когда спас поцеловал ее?
Но до чего забавно наблюдать за ней сейчас: идет рядом, укутавшись в безразмерный шарф, всячески пытается избегать взглядов в сторону парня и, конечно же, покусывает все еще припухшие после поцелуя губы. Глупая до боли в ребрах, невыносимая до пульсации в висках, безумная до нервного срыва.
Если что и раздражало в этой ситуации, так это то, что, казалось, сам Яр подхватил чертову неловкость. Всего на секунду ему стало как-то неуютно, а при попытке отвлечься все сводилось к одному – к ее, черт возьми, губам.
Да уж, если ты и болен, Яр, так это любовью бешенством.
А еще он понял, что почти ничего не знает о ней, впрочем, как и она о нем. И это не могло не раздражать. По какой-то необъяснимой причине ему вдруг захотелось знать о ней все, даже то, что, казалось бы, ему не нужно. Он хотел.
Яр – это еще тот собственник.
А еще он ненавидел, когда его ставят в неловкое положение, поэтому привык быть готовым ко всему.
Но она – странная девочка по имени Оля – постоянно ставила его в это дуратское положение, заставляя весь здравый смысл куда-то уходить. Будто бы и не было ничего здравого в нем вовсе. Когда, казалось бы, нужно думать головой, у него начинало думать другое место. То, которое раньше очаровательного мозга поняло, что, а точнее кто, нравится мальчику и что нужно делать, чтобы девчонка окончательно забила на свое самокопание. Вот только парень он был приличный, и насиловать никого не хотел, да и, судя по родителям, девочка воспитывалась в суровых условиях старой закалки: до свадьбы ни-ни и никаких разводов. Не удивлюсь, если они еще, когда малышка соберется связать свое будущее с кем-то брачными узами, заставят простынь выносить, мол, смотрите все, какая я правильная.
Вот только сам Яр прекрасно видел то, что скрывалось за этой маской правильности: будь ее семья чуточку проще – малышка бы могла пойти в самый настоящий разгон. И, конечно же, если бы в ее голове не сидела одна высокомерная сучка, убивающая изнутри.