Тишина на сцене. Тишина в коридоре. Тяжелое дыхание у микрофона. Замирающее сердце перед входом в очередной кабинет пыток. Сейчас они находились на разных полюсах дозволенного, но в тоже время переживали одно и тоже.
Девочка моя, прошу, живи
Не губи себя, ну не губи
Потерпи немного, подожди
Ангелы твои уже в пути
Дверь открылась, заставляя поморщиться от изобилия света. Снова дикие вопли фанатов возле сцены. Дикий адреналин и секундная эйфория в одном флаконе. Коктейль смерти с разными добавками, но одним исходом.
Каждый из нас чего-то боится. Каждый чего-то ждет. Каждый во что-то верит. Каждый когда-то падал в свою бездну.
Я прошу тебя, не уходи
Отойди от пропасти, живи
Не кори себя за те шаги,
Что когда-то
…произошли.
— Дальше я сама, спасибо, — поблагодарила незнакомая еще Оле женщина и, когда медсестра ушла, продолжила разговор: — Добрый день, милая. Вот мы и встретились.
— З-здравствуйте.
Тихий ответ, медленное шевеление губ и легкая дрожь по телу. Но несмотря на весь тот ужас, который уже успела придумать себе Оля, она, по правде говоря, засмотрелась на свою будущую карательницу. Знала, что сейчас начнут капаться в мозгах, тушить окурки сигарет о её сознание, давить в омут несуществующих проблем.
Прекрасная женщина-ангел. Неужели даже у таких гнилое сердце?
— Меня зовут Ангелина, надеюсь, мы с тобой найдем общий язык, — после чего женщина присела на корточки и схватила ее двумя руками за руки. За перо.
Оля хотела плюнуть ей в лицо, но что-то кольнуло руку. Незаметно глянув на источник неприятного, увидела, что ногти женщины буквально впиваются в ее ладони, а на запястье «верь мне». И Оля поняла. Без звуков, лишних намеков, при помощи очередной загадки от Дымки, в которой уже был ответ. Верить. Нужно верить, прислушаться, понадеяться на чудо и не делать лишних движений — у всего есть глаза и уши. Об этом Дымка тоже предупреждала.
— Даже в Аду до такого кощунства не додумались, — шипела соседка, сверля глазами стены. — Камеры в кабинетах врачей — низость высшей степени. Надеюсь, следующая жизнь у них никогда не наступит.
Оля помнит ее слова, особенно те, произнесенные ею вчера. Подарок от её друга, который вот-вот придет за ней. И за Олей тоже придут, но позже — нужно лишь довериться.
— Оля, меня зовут Оля.
— Ангел говорил мне про тебя.
И девушка задохнулась собственными легкими, подавилась щитовидной железой, утопилась в ванне полной венозной крови.
Ангел говорил про неё? Ярослав помнит её, он не оставит, спасёт. Придёт за ней, а после они никогда не расстанутся. Она не вернется сюда, подожжет это воспоминания прошлого и будет жить счастливо. Её Гиор помнит, не соврал. Её любимый, светлый, самый-самый.
Кажется, она и вправду сошла с ума.
А на сцене по ту сторону ограждения играют последние аккорды надежды. Презентация альбома прошло успешно, но душа давно убита. Как и вся группа, ведь они прекрасно знали, что стало с рыжеволосой. Та самая тихая девчонка, которая вечно бегала по прихотям Гиора, разбавляла своим присутствием серые будни, которая искренне радовалась щенку, верила в ребят и была с ними. Истинное вдохновение цвета веснушек.
— Ты помнишь, как у тебя началась булимия? Помнишь ли ты что-то?
А в глазах «говори честно».
И Оля рассказала. Правду. О том, что не помнит, из-за чего именно это всё началось, лишь несколько отрывков ярко всплывают в голове. Помнит, что резко перестала есть при людях, боялась взглядов со стороны, ненавидела зеркала, но сама могла стоять перед ними часами, выискивая недостатки. Ненавидела себя, искажала реальность, пряталась в серости тканей и не верила, что способна на что-то. Корила себя после каждого приступа слабости, а после ревела белугой на холодной кафельной плитке. Помнит и то, как впервые попыталась сдержать себя, но Мия в итоге взяла свое, отомстила за неповиновение. Исказила окружающий мир, разорвала связи с друзьями и утопила в одиночестве. Толкала к бездне, утомляла разговорами об уродстве, мечтала умереть от разрыва желудка. Помнит, как желудочный сок обжигал горло, оставлял после себя на пальцах покраснения, превращая кожу в мясорубку собственной жизни. Помнит и то, как опухало её лицо, как от одной лишней дольки яблока внутри всё сжималось, а весы предательский показывали бешенные скачки веса. Ты могла весит на пять килограмм меньше, но лишний кусок в горле прибавлял на следующий день все десять. Ты не живешь — выживает в такие моменты. Хочешь сдохнуть в ближайшем переулке, но понимаешь, что даже для маньяков ты слишком уродливая.