Дело в том, что воздух в черте города представляет собой смесь, многократно прошедшую через различные системы и фильтры очистительных установок, определяющих степень его пригодности для дыхания. Поскольку крупные промышленные комплексы находятся далеко от границ Луксора, то атмосфера в городе с точки зрения химика может показаться идеальной. Таковым, наверное, был воздух на Терре, праматеринской планете, в те времена, когда человеку еще не были доступны секреты тяжелой промышленности.
Искусственной атмосфере также были чужды такие явления, как туман, осадки, если они не вызваны временными перебоями в работе климат-контрольных систем, что в принципе случается достаточно часто. Поэтому удивление Порфира с этой точки зрения было вполне оправданно.
Странным было и то, что туман был ярко-сиреневого цвета. А различить такой оттенок в условиях глубокой ночи мог только обладатель повышенного цветовосприятия, а Порфир не мог похвастаться таким навыком.
Ренегат опять закричал:
— Отвечай мне! Куда мы летим?!
Машруш сильно мотнул головой, словно отмахиваясь от назойливого насекомого. Затылком он больно ударил Порфира в лицо, отчего тот едва не разжал рук и не упал.
Вдруг в туман, окружавший летящих, проникло еще одно существо. Точнее, это было такое же сиреневое облако. Но на несколько мгновений оно остановилось на уровне Порфира и тот смог разглядеть смутный силуэт, что-то ему напоминавший. Порфир понял — это был ужасный пес, спутник Машруша. Значит, юноша сделал молниеносный вывод, вот как они летят. С помощью этого странного тумана.
Но это был ответ всего лишь на первый вопрос. Пункт назначения был по-прежнему неизвестен. Прошло какое-то время, и ренегат почувствовал, что дневальщик начал снижаться. Траектория полета приобрела спиралевидный характер, словно Машруш кружил над одной точкой. На самом деле именно так и происходило.
Порфир понял, что полет завершен, по толчку, который сотряс тело Машруша. Дневальщик приземлился, согнув ноги. Потом резко распрямился, развел в стороны руки и отряхнулся. Порфир разжал пальцы и упал на землю, больно ушибив седалище. Но дневальщик не дал ему прийти в себя. Он резко повернулся к юноше, схватил его за шиворот и отбросил от себя с огромной силой. Некоторое расстояние Порфир преодолел по воздуху, потом, упав, катился по бетонному покрытию улицы. Остановился он тогда, когда тело ударилось о стену ближайшего здания.
Пока Порфир приходил в себя, дневальщик сделал несколько больших шагов и оказался рядом. Он поднял Порфира над землей и припечатал к стене.
— Тебе, червь, вряд ли известно, почему мне дали такое странное имя? Не так ли?
Порфир промычал нечто нечленораздельное. Стальные пальцы дневальщика так сжали ему горло, что дыхание давалось с огромным трудом.
— Так вот, машрушами звали древних ассирийских демонов, имеющих способность к полетам. Понял?
Ренегат что-то пытался произнести, но дневальщик крепко держал хватку.
— Ты своими идиотскими расспросами чуть было не угробил нас обоих. Падение с такой высоты не убило бы меня сразу, но регенерационный процесс не успел бы за объемом поражений. Я бы долго корчился от боли. А ты бы, сученок, конечно же, сдох бы сразу.
— Почему? — едва удалось произнести Порфиру. — Почему нельзя спрашивать?
— Потому что такой закон есть для левитирующих на таких высотах. Простая способность подняться на несколько метров и передвигаться по воздуху на незначительной высоте не представляет труда для освоения. «Туман Мардука» требует полной концентрации. Плюс к этому ни в коем случае нельзя разговаривать. А для предупреждения бесконтрольных полетов у использующих секрет «тумана» просто язык чешется что-нибудь взболтнуть. А тут еще ты мне на голову свалился.
— Я не просил об этом.
— Не просил? Может, и спасать тебя не стоило? Червь, на твое счастье, ты кому-то очень нужен. Так что у меня просто нет выбора. Вот и приходится нянчиться со смертными.
Машруш сплюнул.
Когда Порфир пришел в себя, он все же задал еще один вопрос:
— Ты что-то говорил о демонах?
— Ну…
— Ассирийские… это какие, я не понял?
Машруш посмотрел на человека с таким презрением, что у ренегата появилось неудержимое желание провалиться куда-нибудь поглубже.
— Не имеет значения. Меня просто так назвали…
Порфир понимающе кивнул. Черпать знания из запаса дневальщика ему очень быстро расхотелось.
Вдвоем они шли по темным улицам луксорского дна. Какое-то время Порфир был занят раздумьями, заново переживая последние несколько часов. То, что сохранилось в его памяти, зудело красными огнями, рисуя перед внутренним взором калейдоскоп размытых образов, не говоривших Порфиру ровным счетом ничего. Все тело ныло и болело. Разыскав во внутреннем кармане помятую пачку сигарет, юноша кое-как сумел закурить. Проклятый табак никак не хотел раскуриваться. Рассеянно оглядываясь по сторонам, ренегат искал, не мелькнет ли по близости какой-нибудь загулявший дилер. Тогда можно разжиться парой амфетаминовых марок или чем-нибудь более существенным. Но любой, кто замечал приближение Машруша, за большими шагами которого Порфир едва успевал, тут же старался скрыться. К тому же количество желающих общаться с человеком резко снижало присутствие мутанта, которого Машруш упрямо выдавал за собаку.