Порфир переместился к окну и посмотрел вниз. Всего час назад он стоял там и в нерешительности гадал, на чьей он стороне и что в сущности-то происходит. Сейчас оттого Порфира осталась только внешняя, плотская оболочка. За кратчайший срок ее внутреннее содержание превратилось в существо абсолютно иного свойства и характера. И хоть оно до сих пор оставалось Порфиром в том смысле, что хранило все его воспоминания, желания, планы действия, на уровне мотивации и склонности к тем или иным поступкам это был совершенно иной человек. Порфир отдавал себе в этом отчет. Но что с того?
Тем временем 99 постепенно начинал тяготиться пустой болтовней. Для себя он уяснил одно — как бы-то ни было, он прибыл в Луксор с вполне конкретной целью. А это означало, что как бы ни менялись обстоятельства вокруг него, он должен был выполнить задуманное. В этом выражался не только кодекс чести, негласно действующий в среде Посланников, но и сказывалось влияние высшего разума, чьи замыслы 99 воплощал в реальность.
Но вслух каинит озвучил несколько иную мысль.
— Сейчас опасно вступать в контакт с Шерханом. Своим необдуманным поведением человеческий червь лишил нас фактора внезапности.
Порфир несколько изменил тактику общения. В первые минуты его забавляло то, как упорно вампиры не обращали внимание на его присутствие. Но с тем, как неумолимо беседа приближалась к главному вопросу, его терпение иссякало все быстрее. Теперь он решил вести разговор только с дневальщиком, который так или иначе не игнорировал его сознательно.
— У нас есть шанс увидеть Ватека до того, как он покинет Луксор.
Машруш приподнял бровь, без слов задавая свой вопрос.
Порфир понял, что хочет услышать дневальщик.
— Я почувствовал это. Атмосфера в логове Шерхана однозначно настроена на приготовления. Там затевается нечто весьма серьезное, большого значения и размаха. Надо торопиться.
— Хорошо. — 99 по прежнему вел беседу только с Машрушем. — Предположим, мы осуществим проникновение в логово Ватека. И что произойдет дальше? Что теперь мы будем должны ему сказать?
— Планы моего мастера не изменились. Он по-прежнему желает наладить диалог с Шерханом. Открытое противостояние, к которому все неминуемо движется, приведет только лишь к очередным проблемам. Мы не можем точно предсказать объем бедствий, могущих обрушиться на наши головы.
— У нас послание иного рода. Но сейчас это практически бессмысленно. Ватека непросто напугать, даже если это предполагает под собой некоторый смысл.
— Пугать? Что это, насмешка?
99 попытался улыбнуться, кивнуть, но вовремя спохватился, поскольку горячий нрав Машруша мог превратно отреагировать на подобное проявление эмоциональности запутывавшегося каинита. Вместо того чтобы раскрыть свои карты так же, как сделал это дневальщик, вампир продолжал плести кружево интриги, к которой призывал его внутренний голос. Тому, кто стоял за спиной Машруша, было бы лучше не знать всей правды…
— Будь по вашему. — 99 глубоко вздохнул, имитируя глубокую озабоченность. — Как нам следует поступить?
Порфир повернулся к вампиру и попытался взглянуть в его глаза.
Перед выступление следовало подобающим образом подготовиться. В сжатом виде Порфир объяснил, каким образом можно проникнуть в кондо Ватека, не вызывая излишнего желания к расспросам у службы безопасности.
— В худшем случае нам придется применить силу. Но сопротивление не будет особенно сильным. Скорее всего Шерхан сам проявит желание к разговору с нами. Другое дело, что на это все же уйдет некоторое время.
— Мы с псом послужим отличным прикрытием. — Машруш, довольный собой, щелкнул пальцами, демонстрируя, с каким нетерпением он ожидает начала операции.
— Не стоит недооценивать солдат Ватека. Он мобилизовал силы всех кланов, входящих в его Семью. Сейчас за ним стоят несколько тысяч каинитов, не считая младших Детей.
— Вервольфы и прочая шелуха меня не интересуют. На этот случай найдется несколько отличных средств.
— Оставим эту тему. Главное — не вступать в полномасштабное сражение. У нас совсем иные цели. Мы должны сделать так, чтобы у людей Ватека вообще не было желания нас атаковать.
100 хмыкнул себе под нос. Он долго хранил молчание, предпочитая быть зрителем. Но когда заговорили о возможности проявить свою силу, он не выдержал. Так же как и дневальщик, он предпочитал активные действия пустой болтовне.
— Мы только тратим время, — он посмотрел на Машруша, надеясь найти в нем союзника, — что толку в предугадывании того, что может произойти?