— Это не имеет значения.
— Отнюдь, — Машруш сделал шаг в сторону человека, — я не намерен оставлять за спиной потенциально опасных персон, как бы они ни старались показаться дружественными. Так что тебе придется все нам рассказать.
Порфир вздохнул.
— Я сам не понимаю, что происходит. Еще вчера я дрожал от страха при каждой необходимости видеть любого из вас. Но потом что-то стало меняться во мне. Нечто постороннее рождается у меня в голове, и это пытается меня контролировать. При этом мой собственный разум не отторгает чужие мысли, не пытается с этим бороться. Я просто говорю что-то, а внутри растет уверенность в том, что я это всегда знал, чувствовал, только не мог найти правильных средств для выражения. Странно.
100 проворчал нечто неразборчивое, но, перехватив укоризненный взгляд брата, решил, что лучше будет впредь хранить молчание. Каким бы необузданным ни был его нрав, он понимал всю серьезность происходящего. Для обиды в том, что от него скрывают львиную долю информации, не было места.
Тем временем Порфир продолжил импровизированную исповедь.
— Когда я вошел в логово Шерхана, я почувствовал, как некая волна накрыла меня, отгородила от окружающего мира непроницаемой оболочкой. Я стал снарядом, выпущенным из мощного оружия. Не было преград, способных меня остановить. Раньше я полагал, что, добившись справедливого возмездия, стану свободным от прошлого. Но теперь знаю, что ничего подобного не будет по той причине, что в том прошлом жил совсем другой человек. Я же сам, моя потаенная часть, существует отныне с совсем иной целью. Я более не хочу мстить каинитам, потому что начинаю чувствовать как они.
— Ты же человек? Каким образом тебе стал доступен наш образ мысли?
— Это объяснить еще труднее. Как и тот факт, что мне очень хочется выпить чью-нибудь кровь…
99 рассмеялся. Он сделал это так неожиданно, что 100 и Машруш не нашли ничего лучше, чем схватиться за оружие и направить его на каинита. Тот лишь рассмеялся еще громче. Только Порфир, грезивший наяву, остался невозмутим.
— Скажите, — спросил он тихим голосом, — я становлюсь вампиром?
К тому времени, как на местном небе четко проступили силуэты марсианских спутников, вампиры пришли к общему мнению по поводу проникновения в кондо Ватека. Машруш, на чье усмотрение были отданы вопросы тактического прикрытия команды, решил положиться на удачу. Более острожный 100 долго упирался, настаивая на молниеносной и неожиданной атаке. Его брат, давно решивший полагаться исключительно на собственные силы, активного участия в дискуссии не принимал. Окончательный вердикт вынес Порфир, к голосу которого прислушивались уже практически беспрекословно.
— Ватек не проявит особой агрессии в наш адрес. Более того, он с нетерпением ждет нас.
— Без ловушек не обойдется. — Машруш, отчасти довольный собой, спокойно чистил оружие, изредка поглядывая в окно на ночное небо.
— Конечно, не обойдется. Но Шерхан не намерен уничтожать нас до того момента, пока не получит от нас всей возможной информации об активности Патриархов.
100 и 99 переглянулись. Человек ухитрился в очередной раз поставить их в тупик.
— Какой информации? — 100 старался довести свою интонацию до максимально спокойного тона. В ряде случаев ему это удавалось.
Порфир не смог ответить сразу. Смысл сказанного был весьма расплывчат и для него самого. С одной стороны, он уже привык к тому, что внутри него другая личность варится в своем собственном информационном соку. Но он постоянно забывал о собеседниках, вольно или невольно становившихся свидетелями перманентного раздвоения его личности.
— Я что-то знаю, — проговорил он наконец, — и Шерхан постарается сделать все возможное, чтобы эти знания достались ему. Только вот к каким методам он прибегнет?
— Не стоит особо нервничать на этот счет. Я так понял происходящее — в его логове есть что-то, провоцирующее твои метаморфозы. И чем ближе ты находишься к этому источнику, тем быстрее изменяешься. — Машруш изменил свое положение, отойдя от окна и присоединившись к своему псу, мирно дремавшему в одном из углов комнаты.
Дневальщик сел на корточки, положив одну руку на голову зверя, другой рукой он начал вычерчивать в воздухе ему одному известные узоры. Внешне он был похож на колдуна, вершащего некий обряд, смысл которого был недоступен невольным зрителям. В конце процедуры Машруш встал и направился к 100.
Без слов поняв намерение дневальщика, вампир преклонил колени, позволив Машрушу осенить себя тайными знаками. Затем по очереди так же поступили 99 и Порфир.