Первый удар в грудь отбросил вампира назад, на мягкий ковер из тел. Тварь подпрыгнула вверх, под самый потолок. Вонзив когти в каменную кладку свода, она воспользовалась этим как рычагом, чтобы придать себе еще большее ускорение. Упав на грудь Тальви, Маг принялся рвать ее своими чудовищными клыками.
Несколько каинитов вырвались вперед и практически в упор начали обстреливать монстра. Но пули лишь скользили по прочной чешуйчатой спине, в бессильной злобе отскакивая в разные стороны. Случайные рикошеты поразили нескольких вампиров из общей массы. Тальви, прикладывавший все усилия, чтобы вырваться из страшных объятий монстра, сам получил несколько ранений.
Тварь, уставшая от постоянной щекотки — а большего ущерба стрельба каинитов ей доставить не могла, — нанесла несколько резких ударов крыльями, неестественно выворачивая их назад. Прочные кости, на которых были натянуты перепонки, как паруса на реях, снесли несколько голов и проломили несколько грудных клеток. Однако внимание Мага было отвлечено, что позволило Тальви высвободиться. Он сбросил с себя монстра, откатился в сторону и резко вскочил на ноги. Тут же последовал хлесткий удар рукой, но Маг не дремал и вовремя увернулся. Он вновь подпрыгнул, меняя точку нахождения. Приземлился монстр прямо на одного из вампиров, переломав тому все кости.
Оружейник вновь бросился на врага. И эта атака была отбита. Сперва мощный удар ноги в корпус заставил Тальви согнуться пополам, судорожно пытаясь сделать вдох. Следом за ним последовал спаренный удар сомкнутыми в замок лапами по основанию шеи, от которого каинит распластался по земле, потеряв сознание. Даже его истинное тело не было готово к подобным потрясениям.
Пока главный враг прохлаждался, отправленный в глубокий нокдаун, монстр вернулся к расправе над каинитами. Вокруг него фонтанами хлестала кровь, крики слились воедино с хаотичными звуками выстрелов и треском ломающихся хребтов. Вампиры, волей случая отдаленные от эпицентра бойни, всеми силами старались найти спасение в бегстве. Но создавали лишь губительную давку, в которой вампир убивал другого вампира с единственной целью — спасти собственную шкуру. Все это было только на руку Магу, чей ликующий вой перекрывал все остальные звуки. Один за другим кровопийцы отправлялись в лучший из миров, их тела перезрелыми колосьями падали под ноги жнеца, прибывшего по их души из самого Ада.
Наконец пришел в себя оружейник. Он вскочил на ноги, озираясь по сторонам в поисках чудовища. Но вокруг себя он видел только оторванные конечности, тела, разодранные на части, кровь и изуродованные останки. Что-то тяжелое полетело в его сторону из темноты. Он инстинктивно отмахнулся, в стену с глухим стуком впечаталось тело последнего каинита, только что убитого Магом. Теперь они остались один на один друг с другом.
Тальви бросился на врага. Его мозг перерабатывал миллионы операций в секунду, пытаясь найти правильную стратегию бою. Но в глубине души оружейник смирился с тем, что если в схватке и будет победитель, то сам вампир этого не увидит. Но он не собирался продавать свою жизнь так просто и дешево. Азарт поединка полностью захватил его разум, избавив от мыслей о самосохранении. Сейчас каинит мог думать только о том, что в случае своего чудесного спасения больше никогда не сможет взглянуть в глаза любому из собратьев. Так позорно он допустил гибель целого клана.
Искупить ошибку он мог только ценой собственной жизни. Несвоевременные мысли о сохранении чести окончательно вывели его из равновесия.
Фелиаг тем временем еще не пресытился ужасом устроенной им резни. Он хотел только одного — продолжать убивать до тех пор, пока ни одного вампира не останется на земле. Для этой цели у него были на руках все необходимые козыри. Такое жалкое недоразумение, как Тальви, его нисколько не беспокоило.
Он убивал каинита медленно, испытывая особенное удовольствие от процесса. Беспомощность сопротивления так забавляла Мага, что он решил растянуть действо, играя с жертвой, как ребенок с новой игрушкой. Его удары были точны и выверены, он не стремился поразить врага сразу, дозируя силу и вред повреждений.
Глаза Тальви застилал кровавый туман. Он почти ничего не соображал, изредка предпринимая беспомощные попытки сопротивляться и даже контратаковать. Фелиаг не утруждал себя парированием этих ударов, просто уворачиваясь от них. Зато его собственные удары всегда находили цель. Защита каинита была слаба и не имела дефицита в дырах и пробоинах. С каждой новой атакой Тальви обнаруживал у себя очередную рану или повреждение. В конце концов силы вытекали из него, как вода из треснувшего кувшина.