— Отец, ты должен знать. Я убила Альберта. И выпила его кровь.
— Что ты ощутила?
— Удовольствие и огромное облегчение. Ничего ярче и приятнее я до сих пор не ощущала.
— Я понимаю тебя. Так происходит каждый раз, когда ты пьешь. Люди думали, мы питаемся их кровью. Наивные. Я уже триста лет живу на искусственном гемоглобине и неплохо себя чувствую. Кровь — такой же наркотик для нас, как для них героин или ЛСД. Она воздействует не на желудок, а на центры наслаждения. Мир так несправедлив, детка.
— В твоих устах это звучит глупо.
— Я знаю.
— Мне кажется, ты не рад.
— На самом деле я безразличен к тому, будешь ты пить кровь или нет. Сама решай.
— Но зачем ты пытался вылечить меня? Вернуть Жажду?
— Я стал большим вампиром, чем был им раньше. Я проникся идеей Патриархов об избранности нашей расы. Мне было обидно, что моя последняя дочь стала уродом. Достаточно объяснений?
— Вполне. Что будет дальше, отец?
— Можно сбежать из Луксора… вообще с Марса.
— Я говорю обо всех нас. О каинитах.
— Почитай наши хроники. Сколько раз нас пытались уничтожить. Не счесть. Простое серебро, молитвы и заклинания. Огонь, кресты, чеснок, прочая дрянь. Половина из этого не действует вовсе, половина не так убийственна, как кажется. Когда-то люди заметили, что мы боимся солнечного света. Они стали жечь нас ультрафиолетом и ксеноном. Мы привили себе иммунитет к свету солнца и его искусственным производным. Когда-то мы боялись дневальщиков — детей вампиров и людей, — теперь эти дневальщики за деньги служат и нам. На любое оружие против нас мы находили достойный ответ. Даже ретровирус, делавший кровь человека ядовитой для вампира, мы победили. А это были самые черные времена для каинитов. Мы выживем, изменимся, приспособимся. Наша витальная энергия тесно сплетена с сущностями, создавшими все живое в мире. Мы — часть огромной силы, понять которую не можем до сих пор.
— Все это так сложно. И так бессмысленно.
— Просто мы многого не знаем, не понимаем и не научимся понимать за всю нашу жизнь. В противном случае мы сами станем богами. Все сразу — и люди, и каиниты.
— Мне казалось, быть вампиром — это привилегия. Глядя на тебя, я начинаю в этом сомневаться.
— Детка, мне тысяча девятьсот лет. Возраст давит.
— Я хочу попробовать поохотиться следующей ночью. Пойдешь со мной?
— Я давно этого не делал.
— Я не делала этого вообще никогда.
— Согласен.
— Возьмем маму?
— Пожалуй, нет. Не будем рушить ее песочный замок. И веру в людского Бога.
Человек вернулся к дороге. Он сел за руль своей машины и о чем-то глубоко задумался. Рассказ пастуха был интересен. Но сколько там осталось правды? Это и предстояло выяснить.
За досужей болтовней удалось выяснить местоположение того города. Сейчас в планах человека было путешествие в глубь марсианской степи.
— Где ты похоронил Влада?
— Где? Да везде. Я рассек его тело на несколько частей и зарыл их. Голову сжег, а пепел предоставил ветру. С Ундиной сделал то же самое.
— Потом ты встречался с подобным?
— Нет, никогда больше.
Покидая пастушью стоянку, человек купил несколько баклаг с водой, пакет сушеной метаговядины, обменяв это на табак и несколько «оптик» со свежим софтом. К машине он вернулся полный противоречивых чувств. Да, его наняли, предупредив, что дело будет связано с рядом особых тонкостей. Но о реальном повороте событий он и не подозревал.
Однако кодекс наемника человек свято чтил.
Потратив некоторое время на приблизительный план дальнейших действий, наемник отправился в путь. За спиной оставались километры пустыни. Бесшумно работал водородный двигатель. Глаза человека устали от монотонности красного песка вокруг. В голове суматошно роились мысли.
Ряды каинитов не так многочисленны, как может показаться. Если сравнивать их с общей людской массой, то в голове всплывает фрагмент допотопной военной хроники, когда в глазах десятка-другого пехотинцев, жавшихся ко дну окопа, неуклюжий танк казался библейским Левиафаном. Итак, люди — первобытные пехотинцы, каинит — танк. Мощный, практически всесильный, но слабый числом. Оттого и ценна ему собственная жизнь.
Иногда, для выполнения разного рода поручений, дешевле и проще обратиться к наемнику, потратив некоторое количество кредитов, но сохранив собственную жизнь, которую так легко потерять в головокружительном танце авантюры.