Порфир опять согласно кивнул.
— Естественно. Твой хозяин моложе, чем я или мой брат. В нем еще есть огонь… который приведет его к гибели. Запомни, человек, не всегда деятельное и активное существо преодолевает рамки законов выживания. Иногда лучше казаться слабее и глупее.
100 хрустнул позвонками, разминая ушибленную спину. Жест этот был скорее маскарадным, потому что даже падение с вдесятеро большей высоты не могло бы причинить ему боль. Но он словно захотел делом проиллюстрировать слова брата. Так сказать, не увеличивать пропасть между поступком и речью о нем.
Порфир икнул.
Магу было тяжело решиться на свой следующий шаг, но он должен был нарушить равновесие. Пять игральных костей, его бессменные советчики, прошлой ночью выпали особо странным образом. Сумма очков на гранях не только не дала искомого ответа, но еще больше запутала. Сомнения, которые чаял развеять Фелиаг, стали еще более глубокими. Склонившись над гадальным столом, он закрыл лицо руками и погрузился в раздумья.
Что дает ему пленение жены своего врага? Лишний козырь или головную боль. Но ведь сделанного не исправишь. Не так ли?
Первая кость сказала ему — возможен диалог.
Фелиаг скривился в горькой гримасе накатившей боли. Мысли о примирении были чужды его разуму. Но тогда с кем предлагала судьба вступить в дискуссию? Смутная догадка обожгла мозг, Фелиаг отметил повышение температуры тела и отвлекся от дальнейших размышлений. Сейчас было главным восстановить душевный баланс. И только на трезвую голову принимать стратегические решения.
Вторая кость словно посмеялась над ним, дав еще более запутанный ответ. Она сказала: оглядись вокруг себя и отринь все это.
Признаться честно, подобный смысл только растеребил старую рану и вызвал на свет еще большую ярость. Неужели судьба ослепла настолько, что предлагает ему забыть прошлое. Несуразность такого вопроса тут же перевела его в разряд риторики, правда, не сделав его легче.
Чаще, чем это было необходимо, Фелиаг возвращался к мыслям о том, что до сих пор заставляет его держаться в мире живых. Смерть как таковая не только не страшила его, она просто не существовала для существа, которое добровольно пошло на ментальную смерть. Да, да, Фелиаг сам отказал себе в праве жить. Хотя это практически не поддается объяснению.
Ведь, с одной стороны, Фелиаг существовал. Он состоял из плоти и крови. Дышал. Нуждался в еде и в особых условиях окружающей среды. Но дух его не цеплялся за все это. Внутренним взором Фелиаг видел лишь тени, окружавшие его. И они звали мага с собой, на тот край бытия. Закрыть глаза, забыться вечным сном. Отринуть юдоли бренного тела.
Фелиаг улыбнулся сам себе. С большой натяжкой он мог бы назвать сосуд своей души бренным. Прожить без малого шесть сотен лет лишь за счет обуревающих его страсти и ненависти под силу редкому смертному. А если принять во внимание то, что сделали с Фелиагом в свое время каиниты, так вообще подобный вопрос становится фантастикой.
Однако Маг отвлекся. Еще оставалось познать смысл оставшихся трех костей.
Порфир нервничал. Однако он уже успел слегка привыкнуть к своему состоянию, больше походившему на взведенную боевую пружину. Молот и наковальня. Так окрестил он свое текущее положение. С одной стороны, он предал каинита, готового принять его под сень черного благословления. С другой — не один раз он вскакивал по ночам с криком на устах, вспоминая плотоядную усмешку 100, которой одарил его вампир в первый день знакомства.
Откуда было знать простому смертному, какую роль приготовили для него теневые кукловоды, Патриархи, блюстители порядка в обществе каинитов.
А роль эта была меж тем достаточно проста — сырье, подножный корм. Выполнив свою работу, Порфир тут же будет вычеркнут из списка живых. И не только потому, что ренегатов не любят ни сторона, пострадавшая от предательства, ни сторона, воспользовавшаяся этим. И не потому, что жестокие властелины вампиров живут лишь сея смерть вокруг себя. А просто потому, что линия жизни человека по имени Порфир была уж слишком коротка и прерывиста, чтобы полностью вписаться в траекторию развития конфликта, положенного Шерханом.
Основным заданием для человека 99 выбрал сбор информации. Первым делом он хотел знать все, что происходит внутри мятежного клана. Мудрый охотник, он четко отдавал отчет о своих целях. Ему не было нужды играть роль карающей длани и обрушивать свою мощь на противника, которого уничтожить полностью 100 и 99 могли только ценой собственных жизней. Играть стоило более тонко и осторожно. Исподволь подготавливая почву для будущего триумфа.