— Твою ж, мать! — злился Сказочник. — Мы — в ловушке! Нет, ну нормально, а? И километра не протопали, а уже в такое дерьмо вляпались! Всё из-за тебя! Надо было одному идти.
Герда чувствовала себя виноватой, но выслушивать упрёки в свой адрес не собиралась.
— Замолчи! Хватит уже на меня наезжать! Лучше давай думать, что делать будем.
— Что делать? — скривился Сказочник. — Мы сейчас можем только торчать тут, ждать, и надеяться, что эти твари когда-нибудь да свалят.
Он снял рюкзак. Герда сделала тоже самое и села, прислонившись спиной к щиту.
— Хреновый у тебя план.
— Ну прости, другого у меня нет. Или ты хочешь, чтобы я спустился и начал саблей махать? Да я даже руку поднять не успею, как эти зверюги разорвут меня на сотню маленьких Сказочников.
Будто подтверждая его слова, вожак стаи оскалился, продемонстрировав жёлтые зубы. Через какое-то время псы перестали суетиться, кто-то из них разлёгся в пыли, некоторые неспешно расхаживали.
— Чёрт, ещё жара эта, — Сказочник уселся рядом с Гердой, вынул из рюкзака бутылку с водой, открутил крышку, сделал несколько глотков и передал бутылку Герде. — Давай думать, как выбраться из этой ловушки. Безвыходных ситуаций не бывает.
Герда вспомнила, что, когда случались серьёзные проблемы, отец всегда произносил эту фразу. Даже во время войны, в период эпидемий. Безвыходных ситуаций не бывает. Какие хорошие слова. Вот только после смерти отца, матери и бабушки не слишком в них верилось, хотя, порой, и очень хотелось.
Прошло больше часа. Солнце палило вовсю. Псы отошли от башни и разлеглись в тени.
— Ну что, ничего путного не придумала? — вяло спросил Сказочник. — У меня вот ни единой полезной мыслишки. Похоже, и вправду придётся спускаться и саблей махать, пока жара совсем не доконала. По крайней мере, сдохну в бою, как настоящий солдат, — он выпил ещё воды. — Надо же, войну прошёл и выжил, а теперь стану кормом для собак. Обидно, чёрт возьми. Псы сожрут меня, переварят, высрут... Нет, не буду спускаться.
Герда искоса взглянула на него.
— Быстро же ты решения меняешь. А может, всё-таки попробуем убежать? Вон там трактор какой-то, видишь?
— Ну вижу.
— На него взобраться можно. Рванём вниз, побежим со всех ног, залезем на крышу трактора и будем высматривать докуда ещё можно так добежать. Рюкзаки, правда, здесь оставить придётся, они нас замедлят.
— Не-а, не получится, — вздохнул Сказочник. — Псы догонят.
Герда сознавала, что её идея до крайности рискованная, но это хоть что-то. Сидеть на этой башне — тоже не вариант, через пару часов жара действительно доконает. А если стая вообще не уйдёт?
— Ладно, — нехотя согласился Сказочник. — Давай посидим ещё полчасика, подумаем. Если ничего путного не намышкуем, помчимся к трактору. Может всё же получится по пути парочку этих тварей зарубить, — он хмыкнул. — А я ведь всегда любил собак. У меня до войны пёсик был, забавный такой. Кинешь мячик, а он несётся за ним, тявкает. Когда я возвращался со службы, он меня в коридоре встречал, хвостиком махал... Я, когда на фронт уходил, отдал его соседке, бабушке — божьему одуванчику. А она моего пёсика сожрала в голодный год. А потом её сожрали дикие мутанты. Какой-то круговорот еды в природе получается, — вздохнул. — Вот такая вот история.
Герда поёжилась.
— Ты, Сказочник, больше мне такие истории не рассказывай. Не сейчас. И без того тошно.
Жара сменилась духотой. Небо на востоке начало темнеть, тучи неспешно, но неумолимо надвигались на промзону.
— Гроза будет, — озвучил очевидный факт Сказочник. — Если в нас молния ударит, то я не против. Смерть мгновенная, даже боли не почувствуем. Р-раз — и мы уже головёшки обугленные. Может, нас даже псы хавать не станут. Как думаешь, не станут?
Герда заскрежетала зубами, её так и подмывало пихнуть Сказочника так, чтобы тот вниз по катушкам скатился. Ещё утром он заверял, что они выживут назло мэру и советнику, а теперь трындит о мгновенной смерти. Ну уж нет, лично она умирать не собиралась, ей Кая спасать нужно! Она обязана выжить.
Вдалеке пророкотал гром. Герда встала, прикинула, что до трактора метров двадцать. Вроде бы и не далеко, но сейчас ей это расстояние казалось огромным. К тому же на пути лежали гнилые деревянные поддоны — придётся перепрыгивать. Споткнёшься — и верная смерть. Стая ошибки не простит.
— Пора, — заявила Герда, хотя всё в ней призывало посидеть ещё чуть-чуть, подумать. Но она понимала, что этот призыв проявление её страха. Надо действовать ему наперекор, иначе он ослабит, посеет такие сомнения, после которых вообще отпадёт желание хоть что-то делать — будет сидеть рядом со Сказочником и мечтать о мгновенной смерти.