Герда и Сказочник последовали её указанию, а Цветочница засуетилась. Подкинула в печь пару поленьев, поставила разогреваться котлеты в большой чугунной сковороде. Затем достала из шкафа огурцы, сладкий перец, пучки петрушки и укропа, и мигом сделала салат. Выложила на стол тарелки, вилки, кружки, а потом с торжественным видом подала горячие, источающие густой мясной аромат, котлеты. Кружки наполнила красноватым напитком, пояснив, что это травяной сбор, который обязательно придаст сил Герде и Сказочнику для дальнейшего путешествия по промзоне.
— Кушайте, — Цветочница была само радушие. — И приятного вам аппетита. Я как знала, что у меня сегодня гости будут и нажарила много котлеток.
— Вы очень добры, — Сказочник накинулся на еду.
— Ну что вы, я просто помогаю тем, кто нуждается в помощи. Как вы, например. Что бы ни случилось, какие бы напасти не обрушивались на нашу многострадальную планету, а человек всегда должен оставаться человеком. Это моё кредо. Кушайте, гости дорогие, кушайте.
— А ваши дети? — поинтересовалась Герда, подцепив вилкой кусочек огурца. — Они к нам не присоединятся?
Лицо Цветочницы омрачила лёгкая грустинка.
— Я же говорила вам, что они болезненные. Продуло их недавно, вот и лежат теперь в кроватках. Постельный режим, так сказать. Ну ничего, ещё пара деньков, и станут снова здоровенькими. Ох уж эти детки, за ними нужен глаз да глаз. То простудятся, то ещё какая напасть с ними приключится.
— Им повезло с такой мамой, — с набитым ртом произнёс Лукоев. Он доедал уже вторую котлету, не забывая делать большие глотки из кружки. Скромность определённо не входила в число его положительных качеств.
— Благодарю, господин Сказочник, — отозвалась Цветочница. — Но на самом деле, это мне с ними повезло. Они мой стимул, чтобы никогда не сдаваться. Ох, вы не представляете, чего только мне не пришлось вытерпеть, прежде чем я нашла свой место здесь, в промзоне. Я ведь ещё два года назад в коммуне жила, там и родила. Муж как-то отправился к болоту охотиться и сгинул. А потом на коммуну напали мутанты-вампиры.
— Я слышала об этом, — Герда посмотрела на Цветочницу с сочувствием. — Говорят, там все люди погибли.
— Ну, как видишь, не все. Не знаю почему, но из всех людей вампиры не тронули только меня и моих сыночков. Наверное, пожалели, хотя сомневаюсь, что подобным кровожадным существам вообще ведома жалость. Из разорённой коммуны мы ушли, скитались.
Герда прожевала кусочек котлеты, которая оказалась очень перчёной, но от этого даже более вкусной. Да и напиток оказался приятным, чуть терпким.
— А почему вы не пошли в Речное или Солнечное?
Цветочница дёрнула плечами, поморщилась.
— Сунулись мы в одно поселение в соседнем городе, нас не приняли. Мы были никому не нужны. Женщина с двумя маленькими детьми на руках — нас ведь кормить нужно, какие-то лекарства выделять, а это слишком накладно. В Речное и Солнечное даже не совались. Но, как говорится, что бог не делает, всё к лучшему. Мы ведь нашли это место и нам тут неплохо живётся. Думаю, так Господь нас наградил за все наши мытарства. Иногда мне кажется, что я счастлива, — она улыбнулась. — Вы кушайте, кушайте, не стесняйтесь.
— Очень вкусно, — похвалил Сказочник, разделавшись уже с третьей котлетой. Похоже, он забыл все слова, кроме хвалебных. — Вы, должно быть, раньше поваром были.
Цветочница рассмеялась.
— А вот и нет. Кем я была? Если бы у вас было сто попыток, вы всё равно не догадались бы.
— Что-то связанное с выращиванием растений? — предположила Герда, а сама подумала, что с такой крупной комплекцией та могла бы работать грузчицей.
— Нет, это всего лишь моё хобби. А была я библиотекарем. Что, не похожа? — она шутливо повернула голову вправо, влево, чтобы гости могли лучше рассмотреть её лицо в тусклом свете свечей. — Да знаю, знаю, конечно не похожа. При слове «библиотекарь» все сразу представляют себе эдакую серую мышку. Клише, которое засело в мозгах людей, как вбитый по самую шляпку гвоздь. Но вот я такая, какая есть. Нетипичная. Мне всегда было хорошо, уютно среди книг. Словно находишься среди лучших друзей. Романы, рассказы, повести. А поэзия? Не представляю своё существование без поэзии. С томиком Ахматовой даже не расставалась, спала с ним. Помните у Анны Андреевны такое: