Советник приставил ладонь к краешку губ и снова что-то прошептал ему на ухо. Мэр долго молчал, потом поморщился, словно надкусил лимон.
— Ладно, бог с тобой, иди, — он махнул рукой и потупил взгляд. — Тебя ведь всё равно не удержишь. Не в тюрьму же сажать, народ этого не поймёт. Но вы это... соблюдайте осторожность, продвигайтесь по краю промзоны. Если что, сразу прячьтесь.
Лукоев ухмыльнулся.
— Спасибо за совет, господин мэр.
— А что касается тебя, Сказочник... не вздумай отчебучить что-нибудь эдакое! — повысил голос Лаврентий Ильич.
— Вы о чём вообще?
— Ну мало ли... вдруг тебе взбредёт в голову завести Герду в опасный район и смотаться по-быстрому. Потом переждёшь несколько дней, вернёшься и заявишь, что миссия оказалась невыполнима. На этот случай, сразу предупрежу: без мальчика не возвращайся, усёк?
Лукоев набычился, вперил в мэра гневный взгляд.
— Да за кого вы меня принимаете, за мразь последнюю? Что, о других по себе судите?
— Молчать! — не сдержался Лаврентий Ильич. — Следи за языком!
— Ага, значит вам можно за языком не следить, а мне нельзя.
— Вот именно. Как-никак с начальством разговариваешь, — немного успокоился мэр. — Ладно. Будем надеяться, что ты всё же не подведёшь. Можете идти готовиться к походу. Вопросы есть?
— Есть, — кивнул Сказочник. — Что это вообще за мутанты были?
Все посмотрели на Герду.
— А действительно, что это были за мутанты? — захлопал глазами мэр.
Герда рассказала и про серебристые волосы, и про белую кожу, и про похожие на льдинки глаза. Потом добавила:
— Та высокая женщина... на вид ей было лет сорок, красивая. И мне кажется, она среди этих мутантов была главная.
— Встречал таких в промзоне? — обратился к Лукоеву Лаврентий Ильич.
— Не-а, — последовал ответ. — У меня ещё вопрос. Мне бы это... автоматик. И хотя бы парочку обойм.
Лицо мэра опять обрело кислое выражение.
— Ну ты же знаешь, огнестрельное оружие у нас на вес золота. Простите, друзья мои, но дать я вам его не могу. Чем мы будем защищать Речное, если снова возобновятся нападения мутантов? А после сегодняшнего печального инцидента всё на это намекает.
— Абсолютно с вами согласен, господин мэр, — предсказуемо поддержал его Советник. — И я больше скажу, просить о таком, Лукоев, это совершенно недопустимо по отношению к нашему поселению, к народу.
Сказочник обречённо всплеснул руками.
— Нам что, с палками на этих мутантов идти?
— Не прибедняйся, — ответил ему мэр. — У тебя сабля хорошая есть, ты же сам всем ею хвастался, говорил, от деда досталась. А теперь всё, никаких больше вопросов. Ступайте, готовьтесь к вылазке в промзону. И не забудьте зайти в церковь, чтобы получить благословение отца Кондрата. Обязательно зайдите, слышите? А вас, Семён Васильевич, я попрошу остаться, будем решать, как наказать вот этого субчика, — он кивнул на молодого напарника Лукоева.
***
Герда и Сказочник вышли из мэрии. Со стороны церкви доносился басовитый голос отца Кондрата, воскресная служба уже началась.
— Ты хоть понимаешь, что нас с тобой только что списали, девчуля? — заявил Лукоев. — мэр и этот тощий говнюк даже мысли не допускают, что мы вернёмся. Потому и не дали автомат. Мы для них считай, что уже трупы. И мне вот интересно, они прямо сейчас вычеркнут нас из списка жителей Речного, или чуток подождут для приличия? — он не весело усмехнулся. — Если вернусь, хер я ещё за Лаврентия проголосую.
— Даже не знаю, как он это переживёт, — мрачно съязвила Герда. Она была раздосадована, что мэр не разрешил пойти с ней начальнику охраны. Теперь придётся топать вот с этим типом, который, похоже, всегда думает только о себе. Хотя, возможно, от него и будет польза, ведь он бывал в промзоне. Но доверять ему нельзя, с ним надо быть начеку.
Сказочник сплюнул себе под ноги.
— Значит так, девчуля...
— Не называй меня так! Меня зовут Гердой!
— Да как скажешь, мне пофигу. Значит так... Я сейчас к себе, надо вещи собрать, а через час встречаемся у северного моста.
Герда нахмурилась.
— Ты не забыл, нам нужно получить благословение отца Кондрата?
— Да пошёл он со своим благословением.
С этими словами Сказочник поспешил вниз по фасадной лестнице. Герда мысленно выругалась, глядя ему вслед, затем спустилась по ступеням и направилась к церкви.
***
Площадь была полна народу. Отец Кондрат, стоя перед трибуной у входа в церковь, вёл свою обычную проповедь, которая сквозила ненавистью к явным мутантам и в которой отсутствовали слова о всепрощении.