Не было там никакого чудовища. Только труп мутанта плавал кверху брюхом, да жабы на кочках возмущённо квакали, будто ругаясь, что кто-то посмел нарушить их вонючую идиллию.
Герда немного прошла вдоль забора, затем её ноги подкосились, и она рухнула на траву. Вяло подумала, что ей опять повезло избежать смерти. Жизнь продолжалась. Вот только у неё нет больше припасов, воды, из оружия остался только нож и сама она с головы до пят в грязи. Хорошо хоть разучилась жалеть себя, а то сейчас этой самой жалости не было бы предела. Закрыла глаза, представила, что Сказочник рядом. Что бы он сейчас сделал? Обругал, разумеется. За то, что она такая неуклюжая в омут свалилась. Как же хотелось услышать его ругань. Пускай бы он крыл её последними словами — плевать. Лишь бы слышать.
Вспоминая Сказочника, Герда долго лежала на траве с закрытыми глазами. Ей пришлось очень постараться, чтобы заставить себя подняться. Она чувствовала себя древней старухой, в чьём теле едва-едва теплилась жизнь. А ведь когда работала в городском поселении на строительстве свинарника и вкалывала по двенадцать часов в сутки, то считала, что сильнее уставать просто невозможно. Ошибалась. Борьба за выживание в промзоне выматывала похлеще любой работы.
Вдалеке пророкотал гром. Герда очень надеялась, что скоро пойдёт дождь. Невыносимо хотелось смыть с себя зловонную грязь, которая уже подсыхала, превращаясь в коросту. А ещё надо было подыскать место для ночёвки.
Уже вечерело.
Дождь пошёл, как она и загадывала. Да не просто дождь, а мощный ливень. Грязь с кожи, волос и одежды он отчасти смыл и на этом его польза для Герды закончилась. Она брела, пригнувшись и вздрагивая при каждом громовом раскате. Молнии разрывали пространство, по земле струились потоки. Но что это впереди? Она разглядела сквозь пелену дождя строение, похожее на трансформаторную будку. Одна стена была разрушена, как и половина крыши. Хоть и убогое, но всё же укрытие. Выбирать не приходилось. С трудом волоча ноги, Герда проследовала в строение, нашла более-менее сухое место среди груды битых кирпичей. Уселась, осознав, что в ближайшее время просто уже не сможет подняться. Даже если монстры нагрянут — нет, не сможет. Это был предел её сил.
Герда свернулась калачиком, упорно заставляя себя не думать о том, насколько всё плохо. Но голод и холод прорывали эту блокаду. С прошлого вечера ничего не ела. Мокрая одежда мерзко липла к телу. Где бы найти хотя бы искорку позитива? То, что день прошёл, а она по-прежнему жива — уже не походило на позитив. Всего лишь факт и не более того.
Дождь шумел. Герда представила, что сквозь этот шум пробивается голос. Ей даже начало казаться, что это действительно так. Голос Сказочника. Друг рассказывал очередную сказку и в его повествование вплетались громовые раскаты и вспышки молний. О чём же эта история? О чудовищах и тех, кто их побеждает, о других мирах, о хороших и о плохих людях, о том, что добро и зло не всегда то, чем кажутся. И о том, что никогда нельзя терять надежду.
Уснула.
И ей снился дождь.
А утром, после пробуждения, Герду ждал сюрприз. Крупная дохлая крыса, которая явно не померла своей смертью. Она лежала на большом листе лопуха и всем своим видом словно бы говорила: «Я здесь, чтобы меня съели».