— Что-то случилось, Виктор?
— Ничего страшного. Но мне нужно поговорить с тобой. Если ты не очень занят.
— Для тебя я найду минутку. И, конечно, — он чуть улыбнулся, — я очень рад тебя видеть.
Если бы дело было в моей мастерской или в поместье Джеффри, Оливер позволил бы себе более дружеское приветствие. Но здесь, на виду у братии и послушников, он должен был вести себя, как предписано уставом. Мы уселись на скамейку.
— Я видел сон Анри.
Выражение лица Оливера мгновенно изменилось: дружеское внимание превратилось во встревоженность:
— Ты уверен?
— Я… я видел смерть матери. Его глазами, — так сложно было произнести это.
Оливер коснулся рукой моего плеча.
— Ничего, я в порядке, — мне и самому хотелось в это верить.
— Но, значит… — Оливер не решался продолжить.
И я сделал это за него:
— Анри жив? Да, я почти никогда не сомневался в этом.
— Но что-то ещё ты видел, во сне? — Оливер смотрел на меня так, словно пытался прочитать увиденное мной по моему лицу.
Я покачал головой:
— Только это. Но как бы я смог увидеть те события глазами Анри — если бы его не было в живых, если это — не его сон? Он должен быть жив и где-то поблизости.
— Хорошо, если так. Но что мы можем сделать? Дать объявление о розыске?
— А если он не свободен? Не вспугнём ли мы его похитителя? Да и… как он выглядит теперь — столько лет прошло. Но нужно что-то делать. Пожалуйста, вспомни всё, что произошло тогда. Может быть, мы что-то упустили.
Оливер нахмурился и некоторое время молчал.
— Как-то твой отец пришёл навестить меня, и он явно нервничал. Что-то беспокоило его. Сначала он не хотел говорить, но потом рассказал, что познакомился с одним человеком. И человек этот очень заинтересован в его способностях — предложил ему совместное дело, или что-то вроде. Поль отказался. Мне он не назвал ни имени, ни каких-то подробностей. Сказал только, что не хочет втягивать меня, что парень этот ему не нравится, но продолжает его настойчиво уговаривать. А незадолго до нападения на вашу семью Поль просил меня спрятать вас, если с ним что-нибудь случится. И никому ни о чём не рассказывать. Я пытался его расспросить — но он категорически отказался говорить и просто ушёл.
— Вот и мне он ничего не сказал. Но почему он просил тебя спрятать нас? Почему не обратился в полицию?
Оливер пожал плечами:
— Возможно, у него не было улик против этого человека. Или тот чем-то пригрозил ему.
— Или же не доверял полиции. Но тебе-то он доверял! Почему же больше ничего не рассказал?
— Должно быть, не хотел ставить меня под удар. Или считал, что я не смогу его понять, — Оливер виновато опустил глаза, — Твой отец входил в какую-то группу при своём университете — по изучению парапсихических возможностей человека. И мне это не нравилось. Ты знаешь, как я отношусь к таким вещам. Я отговаривал его. Но он хотел понять, как работает его способность проникать в чужие сны и как её можно использовать — во благо науки. Позже он сам разочаровался в этих исследованиях. Или в людях, с которыми работал. Он уже подумывал, чтобы уйти из группы. И, как я понял, именно там он познакомился с этим человеком. Да, теперь я вспомнил — именно профессор, руководивший этой группой, их и познакомил.
— Значит, университет — единственная наша зацепка. Я поеду туда и постараюсь найти кого-то, кто знал отца и работал с ним. Может быть, они расскажут мне что-нибудь ещё.
— Полиция допрашивала тогда его коллег.
— Да, но я — не полиция. Вдруг мне больше расскажут.
— Виктор… пожалуйста, будь осторожен, — Оливер нахмурился и прикусил губу, как всегда, когда волновался, — Может быть, ты поедешь с Джеффри?
Улыбнувшись, я покачал головой:
— Боюсь, тогда я привлеку больше внимания, чем нужно.
Оливер не сдержался и улыбнулся в ответ:
— Боюсь, что так. И всё же, расскажи ему. И, конечно, сообщай мне обо всём. Пожалуйста.
Я кивнул и поднялся со скамьи.
— Может быть, мне поехать с тобой? — его черные глаза тревожно смотрели на меня.
Я невольно улыбнулся:
— Боюсь, твоя сутана будет заметна не менее, чем обаяние Джеффри.
Он пожал плечами:
— Я мог бы в штатском…
— Оливер. Не волнуйся. Я уже взрослый. И обещаю, что буду разумным и осторожным.
— Тебе есть в кого быть другим, — Оливер улыбнулся, но улыбка его была грустной.