Он сошел с тротуара, намереваясь пересечь улицу и демонстративно пройти мимо репортерши. Настырная сучка. Он не забыл, как она издевалась над ним в своих статьях. Сал вечно перед ней расшаркивался, и Леон так и не смог понять почему.
Репортерша выбросила вперед руку и что-то ему прокричала. К черту! У него есть дела поважнее. И тут она прикрыла рот ладонью, выронив сигарету и уставившись на что-то у него за спиной. Леон быстро оглянулся и замер на месте.
Прямо посередине дороги несся мотоцикл; его водитель по-жокейски низко наклонился вперед. Рев двигателя оглушил Леона. Он попытался сдвинуться с места, но его ноги будто превратились в мешки с песком. Мотоцикл мчался прямо на него: сверкающий, черный, неудержимый. Внезапно ступни Леона ожили. Он метнулся в сторону — слишком поздно. Мотоцикл встал на дыбы, как жеребец, и обрушился ему на грудь. Леона отбросило назад и вверх. Воздух со свистом вылетел из легких. Мимо пронеслись дома с покосившимися стенами. Боли по-прежнему не было.
Размозжив задним колесом его плечо, мотоцикл понесся прочь. Водитель, все так же низко наклонившись, посмотрел на Леона, словно ища признаки боли на его лице. Щиток шлема был поднят — Леон увидел белесые полупрозрачные глаза с булавочными остриями зрачков.
Небо поплыло в сторону. Перед Леоном мелькнуло улыбающееся лицо сына, и в тот же миг земля прыгнула на него сзади, вдребезги разбив ему череп.
Глава сорок девятая
— Вы хотите, чтобы я отослала этот факс, мадам?
Гарри с трудом отвела взгляд от листка бумаги, который держала в руке, и посмотрела на администраторшу.
— Пожалуй, я проверю его еще разок. Напоследок, — сказала она.
— Хорошо. Позовете меня, когда все будет готово.
Администраторша отошла, чтобы ответить на телефонный звонок. От ее белой хлопчатобумажной блузки веяло крахмальной свежестью, и Гарри мысленно поинтересовалась, как ей удавалось поддерживать одежду в таком состоянии. Ее собственная блузка липла к телу, как обойный клейстер.
Она пробежала глазами текст факса, который составила в гостиничном номере. Кровь шумела у нее в ушах, строчки расплывались перед глазами. Может, Руссо не подменил файлы? Может, он решил-таки объявить, что она блефует? Гарри сморгнула, чтобы прояснить взгляд, и снова перечитала факс. Он был адресован Оуэну Джонсону, персональному менеджеру ее отца.
Мистер Джонсон,
настоящим, со ссылкой на вклад № 72559353, код подтверждения Pirata, уведомляю вас, что хочу закрыть указанный счет и перевести все свои денежные сбережения на следующий банковский счет:
Код SWIFT: CRBSCHZ9
IBAN: CH9300762011623852957
Что до процедур секретности, я договорюсь с вами о проведении вышеуказанного перевода в моем личном присутствии сегодня днем.
Первый номер счета принадлежал ее отцу, второй — Пророку. Подпись не требовалась.
Гарри посмотрела на часы. Четыре минуты одиннадцатого. Даже если Руссо согласится быть ее пособником, оставила ли она ему достаточно времени? Меньше всего ей хотелось бы, чтобы кто-нибудь открыл файл отца до того, как ее идентификационные бумаги окажутся на месте. Она переступила с ноги на ногу. Срок ультиматума Пророка истекал в полдень по багамскому времени. Пора было на что-то решаться.
Гарри отдала администраторше факс вместе с номером Джонсона, дешифрованным ею из отцовских покерных записей. Неспешно подойдя к факс-аппарату у стойки, администраторша сунула в него лист бумаги. Машина пикнула. Гарри понаблюдала за тем, как администраторша заряжает в факс-аппарат бумагу из толстой стопки на полу. Та двигалась с изяществом стюардессы, но с медлительностью горного оползня — Гарри стиснула зубы, чтобы не заорать от нетерпения. Наконец ее факс, дрожа, прополз через аппарат и вылез с другой стороны.
Гарри помчалась в свой номер. Потянувшись к телефону на столике у кровати, она увидела, что пропустила три звонка от Руфь Вудс, и набрала номер репортерши. Голосовая почта. Гарри оставила Руфь сообщение, сказав ей, что позвонит завтра утром, когда вернется в Дублин. Затем она уселась на кровать и позвонила в банк «Розенсток». Деловым тоном сославшись на номер отцовского счета, Гарри договорилась о встрече с Оуэном Джонсоном в четверть двенадцатого утра и после этого дала отбой. Меньше чем через час она войдет в офис Джонсона, чтобы перевести из его банка шестнадцать миллионов долларов. Вопрос состоял в следующем: кого будет ждать Оуэн Джонсон — Сальвадора Мартинеса или ее?