Рэйлену стало ее жаль, несчастная женщина работает в этой дыре да еще пытается привлекательно выглядеть. Весит она, на глазок, побольше, чем Винона, а в той добрых сто тридцать фунтов. Полная фигура, белый костюм с глубоким вырезом, черные бусы и серьги, в волосах – черный бархатный бант, то ли для красоты, то ли волосы придерживать.
В конце концов он подошел к цели своего визита, к Гарри Арно, и спросил, слышала ли она о нем.
– Да, звонили из полицейского управления Саут-Майами-Бич, сказали, что выписан ордер на арест за нарушение условий залога. Только этого мне и не хватало, – горестно покачала головой Пэм. – Секвестр на сто пятьдесят тысяч.
– Но ведь у него нет еще неявки, – возразил Рэйлен. – Да и тогда у вас еще будет время, ведь платить суду нужно не сразу, верно? – Показал, что он знает, как работает эта система.
– Для этого надо, чтобы Арно вообще пришел на суд, – вздохнула Пэм. – А разве он явится, если уехал в Италию или еще черт-те куда.
– Вы хотите, чтобы я его нашел? – спросил Рэйлен.
– Да, конечно, – ответила она с той же безнадежностью.
– Посмотрите на меня, пожалуйста, – сказал Рэйлен. Пэм медленно подняла глаза. – Я говорю абсолютно серьезно. Вы хотите, чтобы я его нашел?
Теперь Пэм задумалась.
– Но ведь вы на работе. – В ее глазах появилось подозрение. – Вас что, посылают туда? Затребована экстрадиция?
– Им занимаются органы юстиции штата, – сказал Рэйлен. – А я – федеральный агент. И я узнавал, полиция Саут-Майами-Бич не собирается добиваться, чтобы Вашингтон послал запрос о выдаче.
– Так, значит, вы будете сами по себе?
– В свое личное время. У меня скоро отпуск, и я могу часть его использовать раньше.
Теперь Пэм напряженно перебирала в уме все причины, по которым, с ее точки зрения, ничего из этого не выйдет, не сообщая ему, однако, о чем она думает.
– Разве вы не знаете, – продолжил Рэйлен, – что поиски беглых – одна из главных обязанностей маршальской службы США? Выследить нарушителя, поймать его и притащить в суд.
Минуту Пэм глядела на него молча, все больше склоняясь – aо всяком случае, Рэйлену хотелось так думать – к мысли воспользоваться его предложением.
– Представляю, во сколько мне это обойдется.
– Как я понимаю, – сказал Рэйлен, – его бывшая жена подписала обязательство.
– Да уж конечно.
– В частности, она обязалась оплатить расходы по его розыскам, если он куда-нибудь пропадет.
– Расходы меня не волнуют, – отмахнулась Пэм. – Мне хотелось бы знать, какой гонорар вы себе затребуете.
Рэйлен поднял руки раскрытыми ладонями вперед, словно демонстрируя свое бескорыстие.
– Ничего. Оплатите проезд и прочие расходы, и я притащу его к вам.
– А чего ради вы будете это делать?
– Хочу показать, что я могу. Вы дадите мне денег на билеты, а в гостиницах и ресторанах я буду платить свои, потом возместите. Вы получаете маршала США на две недели, хотя я сомневаюсь, что потребуется так много времени; скорее всего, дело ограничится несколькими днями.
Пэм помедлила, по всей видимости, тщательно обдумывая дальнейшие свои слова.
– Они знают только то, что он где-то в Италии. Каким образом вы собираетесь его найти?
– Однажды Гарри сказал мне... – Рэйлен тоже помедлил. – Прошло уже целых шесть лет, но я точно помню его слова. Мы ждали самолет и не знали, как убить время. Разговаривали. Он выпил пару рюмок. И сказал: «Рэйлен, я расскажу тебе кое о чем, никогда и никому об этом не рассказывал. – И продолжил: – Десятого июля сорок пятого года в Рапалло, в Италии, я убил человека. Застрелил его».
– Да-а? – протянула Пэм. – И вы думаете, он сейчас там?
– Готов поставить все, что у меня есть, до последнего цента, что именно там, – сказал Рэйлен. – Никуда не спешит, ни о чем не беспокоится, прихлебывает себе кофе в уличном кафе – ведь он больше не пьет – и на все сто процентов уверен, что не найдет его там ни одна собака.
Пэм явно была в недоумении.
– Он вернулся в этот город из-за того, что убил там человека?
– Можно и так сказать, – уклончиво ответил Рэйлен. – Только тут все сложнее.
Глава 9
Субботним вечером Гарри сидел в рапалльском «Гран-кафе»; спутница его напоминала Джину Лоллобриджиду. До некоторой степени, во всяком случае. Тот же самый тип – черные, вьющиеся, коротко остриженные волосы, полная фигура, внушительных размеров грудь. Джина Лоллобриджида на пятом десятке. Кафе располагалось на Виа-Венето, они сидели под оранжевым тентом в окружении пальм и горшков с какой-то экзотической растительностью. По словам женщины, ее звали Маура.
– Мавра, – повторил Гарри. – Красивое имя.
– Не Мавра, – поправила женщина, – а Маура. Ведь вы можете произнести «ау»?
Голос у Мауры громкий и хрипловатый – возможно, от злоупотребления своими голосовыми связками. Внушительные бедра обтянуты полинявшими джинсами, ноги небрежно закинуты на стол. Маура сообщила, что она из Геновы. Нет, не Генуя, а Генова. В Генове ей принадлежит часть кинокомпании – нет, не художественные фильмы, а технические. Муж умер два года назад от инфаркта, прямо на просмотре. Здесь у Мауры есть квартира, на холме, – там, где генуэзцы и эти самые миланцы, которые носом лампочки сшибают, покупают себе жилье для уик-эндов, ну и чтобы жить под старость. А видел он «Унесенных» Лины Вертмюллер? Маура считала, что миланцы, старающиеся показать, насколько все у них лучше, чем у всех остальных, и насколько сами они лучше прочих, – так вот они ведут себя точь-в-точь как высокомерная богатая женщина из этого фильма. Она сказала, что приезжает сюда на каждый уик-энд – ведь от Геновы досюда меньше получаса по автостраде – только, конечно, не зимой. Это последняя ее поездка до будущей весны.
– Но ведь еще тепло, – удивился Гарри, искренне полагавший, что климат здесь примерно такой же, что и в Южной Флориде. Пальмы, цветы – ну прямо тропики.
– Посмотрите, что будет через месяц, – пообещала женщина.
Когда Гарри увидел Мауру в первый раз, сегодня утром, спускаясь на фуникулере с Монталлегро, и потом, когда Маура, энергично виляя затянутыми в джинсы бедрами, прогуливалась по приморскому бульвару, она была в меховом жакете, накинутом на одно плечо. Койот или рысь, Гарри не мог сказать точно. Теперь этот жакет висел на спинке стула.
Она спросила, зачем он приехал в Рапалло, и Гарри сказал, что это пятый его визит за последние сорок семь лет, и на этот раз он решил остаться. В прошлом году он купил машину, подыскал себе жилье в горах... Голос Гарри звучал спокойно и беззаботно.
– Но чего, спрашивается, ради, – удивилась Маура, – выбирать именно этот городишко? Почему не Рим? Сидеть в кафе на настоящей Виа-Венето, а не на здешней пародии на эту улицу. Там – центр мира.
– Был я там, – сказал Гарри. – А эти места мне нравятся именно потому, что никакой здесь не центр, и вообще – они в стороне от проторенных дорог. Нет этих туристов, шныряющих повсюду со своими камерами. Вы же сами говорите, здесь туристы только из Геновы, Милана и, кажется, Турина? Тут ваша Ривьера, и это мне нравится – тропическая обстановка, оливы. И еще мне нравится гулять по приморскому бульвару, где все гуляют.
Гарри казалось, будто он слышит себя со стороны, что это не он говорит, а кто-то другой. Маура сказала, это называется lungomare, а не бульвар, и спросила: «Вы скрываетесь от кого-нибудь? От жены?»