Точный и разнообразный язык "Южного Креста", гибкость и большая внутренняя свобода повествования напоминают классический русский роман. Читатель, несомненно, оценит яркие образы ученого Ильи, пытающегося возвыситься над всем миром, его дружка Шустера, манипулятора ,,людишек'', и милого простака Николая Николаевича, вполне могущего обогатить гоголевкую галерею ,,Мертвых Душ''. Зарисовки природы, придавая тексту неповторимый австралийский колорит, в то же время служат сильным средством для характеристики героев и их чувств. Талантливые описания в сочетании с динамично развивающимся сюжетом, делают книгу такой интересной, что от нее невозможно оторваться.
И все же, несмотря на внешнюю форму, язык и компоновку произведениия, классическим романом "Южный Крест" не является. И это естественно, ибо, как подметил еще В. Шаламов, классический роман в XX веке невозможен. "Южный Крест" - современная книга, а в искусстве XX века часто мысли и переживания людей только ассоциативно связаны с ходом внешних событий. Так лирические отступления в книге позволяют точнее описать второй, более глубокий пласт психологическое состояние главного героя, Вадима. Здесь возможно сравнение с фильмом А. Тарковского ,,Зеркало'', где сцены чередуются, следуя логике воспоминаний и ассоциаций главного героя, но не заданному сюжету.
Лирические отступления в "Южном Кресте" - глубоко философские, драматические - воспринимаются, скорее, подсознанием, чем сознанием: глаза плавно скользят по строчкам, впитывая образы. Текст надо в такой же мере чувствовать, в какой понимать - образ играет преобладающую роль в понимании авторского замысла. Это оправданный прием: короткий поэтический образ точнее передает состояние человека, чем формальное описание. Магия образов порождает пронзительно острые чувства, которые сохраняются во время чтения всей книги. И сюжет книги отступает на второе место - он оказывается только канвой для внутреннего состояния героя.
Именно психологическое состояние героев диктует динамичность сюжета. Сущность этого состояния можно определить словами - страх одиночества. Это естественное состояние в эмиграции, хотя нелегко понять, как в перенаселенном европейском обществе можно остаться одному - там, где сама яркость фонарей свидетельствует о бурно-кипящей жизни. Однако, многие могли испытать сходные ощущения, внезапно охватывающие жителя большого города: вокруг него кипит жизнь, а сам он чувствует себя окруженным толстым стеклом, за которое ничто не может прорваться. Дома или на работе это ощущение проходит - там начинается мир друзей и знакомых, сопровождающий человека всю жизнь, и трудно представить существование без него. Родственники, друзья, знакомые знакомых - все это, расширяясь, уходит за горизонт, создавая ощущение безграничности пространства обитания. И страшно становится, когда с возрастом умирают близкие, медленно сужая эту безграничность, - и человек задумывается о смерти. С отъездом из родных мест, в сущности, происходит то же самое - только мгновенно. Можно переехать в места, где люди смеются над непонятными вещами, где непонимание оттенков сказанного в разговоре можно ощутить почти физически, как комок ваты в ушах. Отсюда метафорическое сравнение в заключительной главе "Южного Креста": .
Лишившись родной среды, герои "Южного Креста" цепляются за своих соотечественников в новой стране, но очень мал этот круг, и почти нет надежды окружить себя спасительной прослойкой друзей и единомышленников. Одиночество настолько сильно, что охватывает все стороны жизни и приводит к эмоциям непредсказуемой силы и последствий, как, например, у физика Ильи. Страстность чувств делает внутреннее правдивой романическую форму: естественным кажется то, о чем в обыденной обстановке можно читать только в книгах. Но какая же может быть привычная обстановка, когда даже Новый Год справляется летом!
Пытаясь понять смысл происходящего с ним, главный герой, Вадим уходит все глубже и глубже в свой внутренний мир и вдруг обнаруживает себя вернувшимся туда, откуда он пришел, - ,,не в этом часовом поясе, не на этой земле''. Время и пространство смыкаются в той самой точке, откуда он начал бег от своих проблем, от себя самого - там, где сидит и ждет его старый пес ,,с полустаночка Бубна''. ,,Когда я прошел этот путь, я остановился и увидел землю, оставленную за тридевять земель...'' Этот замкнутый круг тяжел, но его необходимо пройти, чтобы понять то, что дома было недоступно - свои корни и свою природу, неразрывно связанную с Родиной.
"Южный Крест" - книга не для легкого чтения. Это образец классической русской литературы - глубокой, вызывающей на размышления. Серьезный читатель поймет ее, оценит откровенность и талантливость автора, и, может быть, книга побудит его задуматься над затронутыми нравственными проблемами, которые актуальны для русского всегда.
А. В. Вагов.