– Детка, почему вы здесь сидите? Идите домой.Посмотрите, уже темно. Кругом ночь...
– У нас нет дома, – тихо проговорила девочка, всегромче всхлипывая. Двое младших детей настолькоослабели, что уже не могли плакать. – Вчера немцывзорвали нашу землянку, а маму убили, – продолжалаона, показывая ручонкой на небольшой холмик свежейземли.
– Что же вы собираетесь здесь делать? – спросил я.
– А мы умрем здесь вместе с мамой, – с горькимислезами ответила девочка.
Измученный вид этих детей настолько тронул моесердце, что я не знал, что сказать, чтобы утешитьнесчастных малышей. А когда я, подняв глаза к небу,громко крикнул: «Великий Творец, скажи мне, за чтострадают эти дети?» – старшей стало страшно, и, ещегромче расплакавшись, она сказала:
– Дядя, возьми нас с собой. У нас никого нет, намнекуда идти...
Они не знали, что дядя сам не знал, где преклонитьголову. И еще больше мне захотелось узнать истину очеловеке – творении Божьем. Позже я встретил женщину, сидевшую на тротуаре у разбомбленного, ещедымящегося дома. На руке у нее лежал мальчик лет пяти,умерший от ранения осколком. В другой руке, прикрывавшей ребенка сверху, она держала измятую шляпу мужа,покрытую густыми каплями крови. Она смотрела на нее,не сводя глаз. Мужа несколько часов назад убили немцы.Люди подходили, останавливались и уходили. У каждогосвое горе. А женщина все сидела...
И невольно вставал все тот же вопрос: «Господи, зачто?» У меня на глазах несколькими выстрелами изавтомата был смертельно ранен мой приятель и земляк.Когда я к нему подбежал, он руками заталкивал кишки вживот и почти без стона говорил: «Ну, друг, вот и все...И конец пришел. Об одном прошу, напиши дочери, чтопапу убили и он не знает за что... Я буду ждать ее нанебе...»
И снова я спрашивал: «Господи, за что?»
А потом, позже, на улице Берлина, после ужаснойбомбежки пятнадцатью сотнями самолетов, двухлетняядевочка на тротуаре теребила маму: «Мутти, мутти,вставай...» Но мама не встала. Из-под серой маминойблузки сочилась алая кровь. Она была убита осколкомбомбы. И снова возникал вопрос: «Господи, за что?»Я вспоминаю бедную старушку, мать дочери, зверскиубитой солдатами. Она стояла на коленях, воздев руки кнебу и, глядя исступленными глазами, кричала: «Люди,куда вы дели мое счастье? Где моя Наташа?» Женщинасошла с ума.
«Господи, за что?» – с таким вопросом, огромным имногозначащим, я ходил по земле несколько лет. Никтомне не мог дать ответ, который бы меня удовлетворил.Лишь позднее, когда приобрел Библию, я читалпророчество Исаии и там нашел ответ в словах,обращенных некогда к Израилю:
«Во что вас бить еще, продолжающие свое упорство»(Ис. 1:5). Господь жаловался на Свой народ, непокорныйи жестокий. Не может ли и сегодня быть так, чтомиллионы людей, считающих себя христианами, находятсяв таком, если не в значительно худшем, положении? Неможет ли и сегодня быть так, что миллионы людей,считающих себя верующими, отвернулись от Бога, живутво грехах, пренебрегают великим даром Божьим –Иисусом Христом?
Непокорность воле Божьей – вот основная причинавсех человеческих страданий. И как часто непокорныедети продолжают оставаться непокорными, несмотря наувещевания и даже наказания отца!
Однако, столкнувшись с трудностями, тяжелымижизненными обстоятельствами, многие люди пробудилисьот духовной спячки и позвали на помощь Христа. Неслучайно родилась и живет в народе поговорка: «Кактревога, так до Бога». Как непостижимы и глубоки путиБожьи!
Недавно в английском журнале я прочитал заметку ожизни одного проповедника в Абиссинии. Он молилсяпримерно так: «Дорогой наш Иисус, пошли нам большескорбей... Когда наша страна была оккупирована, а корольнаходился в изгнании, мы не имели хлеба для нашихдетей. И Ты, Господь, знаешь, как много людей приходило ночью в подвал, где мы тайно собирались на молитву.Ты знаешь, как каждую ночь приходили ко мне люди исо слезами просили, чтобы я их крестил во имя Твое...А теперь наш король вернулся. Война закончилась – анаши собрания пусты, никого не привлекает Твое Слово,мы теряем любовь к ближнему... Господи, ради спасениямногих душ, пошли нам больше скорбей...»
Вот ответ на мои вопросы, за что страдают на землелюди, почему так тяжелы эти страдания.
Теперь я вспоминаю, что и мое чтение Евангелия невсегда носило характер искания Хлеба Жизни. Интереск Евангелию возрастал тогда, когда смерть следовала замной по пятам. Я читал Евангелие, но читал для плоти.Помню, как часто мое внимание останавливалось наседьмой главе Послания к римлянам апостола Павла. Вконце этой главы я видел яркую картину своих собственных переживаний. Я брал записную книжку и писал: