А напротив, в переулке, откинувшись в седле, спокойно наблюдает за гибельным, безнадёжным боем сам правитель государства. Чего он ждёт? Пока все пешие наёмники погибнут? Неужели в войнах всегда используется такая гнусность? Или это решение именно данного правителя?
Она взглянула на Кироса. Тот сидел на лошади перед ней, и поэтому она сразу увидела, что поза у него уже не та величавая, которую она недавно отметила. Нет, он ёрзает в седле, а его пальцы дёргаются, то и дело пытаясь что-то сделать с поводом уздечки. Поскольку он находился рядом с Кассиусом, кажется, тот тоже обнаружил, что временный оруженосец нервничает, глядя на битву, в которой волна городских охотников медленно, но верно сминается мертвецами, прорвавшими сторожевые посты города.
— Нельзя!
Нетерпеливый, раздражённый возглас послышался от Кассиуса. Видимо, он пытается притормозить Кироса. Интересно, долго ли продержится старик, усмиряя воина-мага и не давая ему воли. Но Рита, не оглядываясь, спиной чувствовала, как то же нетерпение охватывает и всадников казармы. И не только. Они уже роптали — пока тихо, но с возмущением, не понимая, что происходит. Они видели, как последние охотники исчезают под напором мертвецов, а команды от правителя всё нет и нет! Девушка и сама уже задыхалась от ужаса и жалости, отслеживая погибающих людей, и видела, как рядом с ними падали от смертельных ран и собаки, которые были призваны оттаскивать своих мертвых.
— Что же он… — донеслось до Риты вполголоса отчаянное от Кассиуса. И ещё тише: — Будь он проклят…
Неровная полоса сражающихся наёмников истончилась до предела. А правитель всё сидел на коне, расслабленно, словно в удобном кресле, и продолжал любоваться происходящим.
Девушка предполагала, что, приблизься к началу переулка, увидела бы в других переулках, выходящих на эту улицу, и другие воинские части города, подоспевшие на зов боевой тревоги. Воинов много — чего ждёт правитель?.. Снова взглянула на сутулую спину Кассиуса. Тот уже не то что ссутулился, а даже согнулся, и вся поза — истинная обречённость.
А умертвия тем временем брали численностью, а не умением драться: некоторые были развалены до такой степени, что не держали в руках оружие. Поэтому они беспорядочно плотной толпой без сомнений наваливались на живых и просто-напросто погребали их под собой.
А этот сидел и смотрел.
Рядом Артём. Смотрит, не спуская глаз, на истончившуюся полоску вольных охотников, попадающих под телами умертвий. Вздрагивает от желания броситься в драку, кусает губы, раздражённо скалится и шипит сквозь зубы. Наверное, думает — одним махом бы всех мертвецов вырубить. Но — там свои, охотники. А послать силу убийственной волной — она ведь разбираться не будет, кто чужой, а кто — свой. Всех погубит.
«Текер… Ребята…» — плакало сердце Риты, когда она вспомнила, как всего час назад вольные охотники радостно приветствовали её и Артёма… А потом она, со злостью стирая слёзы, застилающие обзор, снова посмотрела на правителя. Хотелось понять, когда же он разрешит начать атаку, ведь ещё немного — и умертвия прорвутся к переулкам!.. Увидела. Застыла, не понимая, что именно видит. Безотчётно прочитала магические потоки. Ужаснулась, не веря глазам. Для поддержки схватилась за руку Артёма, удивлённо взглянувшего на неё. И закричала, чуть не срываясь на визг:
— Кассиус! Это он! Он ими командует!! Он направляет мертвецов туда, где слабое место!! Это он!!
На той стороне, за дорогой, её крик вряд ли услышали. Звуковая волна битвы перебивала всё. Во всяком случае, правитель даже движением не показал, что нечто достигло его слуха. Уже обливаясь слезами от бессилия чем-то помочь последним наёмникам, Рита, стиснув зубы, подумала: «Убить бы подонка! Но мы с Артёмом здесь как на ладони! Растерзают в клочья — за покушение!»
Но выпрямился Кассиус, оторопевший было после её крика, оглянулся в тот миг, когда девушка, сняв с лица защиту от ветра вытирала слёзы.
— Кирос! — рявкнул он.
Тот немедленно выехал на лошади из колонны.
И с этого момента больше не замечал старика.
Ветер рвал повязки его «банданы», а Кирос, будто не замечая, поднял руки с мечом и кинжалом. Монотонный клич в несколько повторяющихся слов Рита узнала — тот самый крик, который Кирос издал, бросаясь на выручку брату за стеной.
Кажется, это его фирменный боевой клич?
Он выглядел обычным солдатом, по какой-то глупой причине, выскочившим из строя. Но, когда меч и кинжал в его руках ударились клинками и весёлый звон оружия прорезал беспорядочный гул битвы, когда клич из монотонно повторяемых слов снова вырвался из его глотки, ему ответили, не сомневаясь в его праве командовать.
Хорошо ещё — Артём и Рита стояли ближе к стене. Многоголосый одновременный ответ, крик многих сильных мужских глоток, крик воинов, на глазах которых напрасно и безнаказанно погибали свои, словно снежным обвалом, словно ледяным крошевом ударил им в спины.
Неизвестно, что кричал Кирос, но воины громыхали одно слово:
— Отмщения! Отмщения!!
Но даже этот слитный рёв Кирос сумел перекричать.
И будто сдерживающая до сих пор плотина — рухнула!
Кирос — впереди. За ним — грозным прибоем, страшным цунами хлынули всадники, с места сорвавшиеся с нетерпением и яростью: сколько можно терпеть в бездействии, когда погибают на их глазах те, кому ещё можно помочь?!
Артём, видимо увлечённый единым порывом, подхлестнул было коня, но повод его лошади перехватил Кассиус, державший настороже среди оставшихся с ним трёх офицеров.
— У вас своя задача!
Рита бросила опасливый, выжидательный взгляд на правителя. Что-то он сейчас сделает при виде грубого нарушения субординации?
Тот сидел привычно спокойно, хотя за его спиной старшины с трудом наводили порядок, утихомиривая оставаться на месте взбудораженных воинов. Сидел и поглядывал то в сторону их переулка, то вслед уносящимся всадникам казармы.
Почему он так спокоен?
Неужели Артём прав, и Киросу не вернуть внешность и память, пока не умрёт сам повелитель мёртвых, занявший место бастарда? Ухмыляется, небось, гад…
Прежде чем из переулка схлынул последний всадник казармы, Артём вдруг хлопнул по крупу лошадь Кассиуса, который нерешительно смотрел то на своих всадников, то, оглядываясь, на них двоих, и крикнул:
— Уходите вы тоже! Хоть в казарму, хоть с ребятами! Но рядом с нами вас быть не должно!
Рита не сразу, но сообразила: случись так, что у них ничего не получится с покушением, Кассиус не должен пострадать!
— Нет, — угрюмо сказал старик. Кажется, понял. — Да помогут нам светлые боги, но я пока буду ожидать событий здесь!
Они все приблизились к началу переулка и начали пристально вглядываться в происходящее метрах в двухстах от них.
Всадники под командованием Кироса буквально вломились в несущуюся им навстречу волну умертвий, сминая их лошадями и приканчивая мечами и дубинками. Рита уже знала, что бояться больше всего надо тех умертвий, которые не просто вооружены, но ещё и несли на себе доспехи — эти попали к повелителям мёртвых более или менее целыми и обладали определённой силой, которая помогала им не только убивать, но и быть менее уязвимыми. Если обычные умертвия легко ломались под хорошим ударом, а иной раз и схлопывались внутри одежды или разлетались на кости, то эти после ударов поднимались раз от разу.
Всадники ворвались в армию умертвий клином, впереди которого был сам Кирос. Кажется, для них это было привычное построение и движение — продвигаясь вперёд, расширять клин, оставляя внутри него пустое пространство.
Чуть не раскрыв рты, Артём и Рита смотрели, как всадники Кироса не просто дерутся с умертвиями, а ловят на ходу пеших охотников и перебрасывают за линию клина, а некоторые охотники сами хватаются за луку седла — видимо, по оклику — и зависают на лошади, пока не появляется возможность сесть и перекинуться на сторону защиты. Вскоре стало видно, что оказавшись в безопасности, вольные охотники бегут рядом или параллельно со всадниками и из-под них или сбоку продолжают уничтожать врага. А там, где всадники мчались кучно, наёмники вытаскивали из-под копыт лошадей, где это возможно, не только своих раненых, но уцелевших хофвартов… Рита почувствовала новые слёзы на глазах: некоторые собаки были ранены, и охотники оставляли их в отвоёванном пространстве, наверное, рассчитывая забрать после того, как закончится битва.