Когда доспехи оказались на воине, ему принесли тот самый трофейный плащ, который таскал с собой суеверный Тэкер. Плащ Илхами — пилигрима, оставившего на тюремном столе книгу записей о том, что именно происходит в демоническом городе. Одеяние, по утверждению магов, на скорую руку изучивших его, и в самом деле содержало на своей поверхности множество различных символов, позволявших носителю обманывать судьбу-злодейку в самых трудных ситуациях, близких к убийственным.
— А чего же тогда Илхами сам умер? — скептически спросила Рита.
— Ана Маргарита! — даже удивился Гамаль. — Это же ясно: на пилигриме плаща не было в тот страшный час его судьбы! Останься он в плаще, был бы жив до сих пор.
Когда маги обрядили Тэрона в трофейный плащ, естественно, «нагрузив» одеяние новыми заклинаниями и магическими рисунками (вписывали их в найденные с внутренней стороны плаща записи Илхами), а также парочкой артефактов, сделанных на скорую руку из крови и клыков оборотней, маг-некромант обернулся, сощуренными глазами ища Артёма.
Перед выходом «пред очи» демона осталось выполнить два дела.
Вторая стена всё ещё дожидалась своей активации. Стена с рисунком, который, как утверждал сам Тэрон, должна будет поймать демона в человеческую форму, пряталась в самом тёмном месте временно занятого магами помещения. И маги-рисовальщики просили всех присутствующих не смотреть на неё. Девушка заметила, что Артём пару раз заглядывался на эту стену, но, спохватываясь, тут же отводил глаза. Как и многие, вынужденно здесь сидящие.
— Почему? — не побоялась спросить опять-таки Рита. К вопросу не то чтобы собственное любопытство подтолкнуло, сколько поблёскивающие глазища Зекии и упрямо опущенные — Семры. Обе хотели знать, но удерживались от вопроса. — Почему нельзя на стену смотреть?
— Демон может услышать ваш взгляд, — серьёзно ответил Метин, который в темноте помещения выглядел таким же измождённым и жалким, как остальные спасённые с улиц. Только впавшие глаза горели мрачным огнём будущего отмщения. — Чем больше вы смотрите на стену, тем больше связь с ним.
— Но чем это опасно — мой пойманный взгляд? — настаивала девушка. Ей искренне хотелось понять «технологию» знаковой системы.
— Рит, отстань от него, — недовольно попросил Артём. — Даже я понял, что эта стена сродни фотографии. А как помнишь по нашему миру, фотографии почти живые. И, если на фотку долго смотреть, человек, изображённый на ней, может почувствовать твой взгляд. Правда, он может не догадаться, кто именно смотрит…
Все маги, кто услышал Артёма, уставились на него с живейшим интересом. Рита хмыкнула: ну ёлки-палки! Услышать бы аналог «фотографий» в исполнении «толмачей»! Когда пойманный на слове, переведённом «толмачами», парень с грехом пополам сумел объяснить, что такое в их мире фотографии, Тэрон кивнул.
— Портреты.
Рита задумчиво уставилась на стену, а потом спохватилась и отвела взгляд. И уже про себя додумала: если эти символы и знаки отображают сущность демона, то Артём прав. Это именно что фотография.
А парень уселся у «своей» стены, терпеливо дожидаясь, пока ему не покажут, откуда начинать вливание силы в рисунок-ловушку для демона. Впрочем… Пока Рита определялась, а что она сама будет делать в той заварухе, которая предполагается, заметила странное: Артём сидел на обломке, видимо, от внутренних помещений здания и что-то быстро рисовал, пристроив на коленях стопку листов. Тэкер стоял за его плечом и молча, чтобы не мешать, но по его лицу стало понятно, что наёмник озадачен.
Осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания, Рита спокойно прошла к Артёму так, словно хотела просто посидеть с ним рядом. Он мельком поднял глаза на неё и снова принялся быстро строчить карандашом на нотных листах. Иногда карандаш останавливался, будто парень сомневался. Но ненадолго. Записывал ноты Артём довольно странно. Во-первых, начал с середины листа. Во-вторых, запись не походила на запечатлеваемую мелодию — скорее на абстрактный рисунок, который чем дальше, тем отчётливей обретал конкретный образ, но что это — Рита понять пока не могла, хотя и пыталась уловить нечто целостное… Из-под карандашного грифеля вылетали ноты — причём в основном восьмушки или шестнадцатые, редко-редко среди них встречались аккорды. Вперемешку с нотами, а иной раз и на них, почти зачёркивая, хаотично, — обозначения темпа. Иногда карандаш будто вылетал на периферию листа, но постепенно снова возвращался, продолжая выписывать середину, которая уже обрела более или менее отчётливый образ круга, заполненного чуть не начерно музыкальными знаками.
Попробовав считать с листа хотя бы одну фразу, Рита поморщилась. Настоящая какофония, режущая слух, если кто-то решился озвучить её. Но глаз неумолимо притягивал центр листа. И в какой-то момент Рита как-то машинально попробовала взглянуть на возникающий хаос знаков магическим зрением. И отшатнулась.
Артём со стоном разогнулся, хватаясь за напряжённую поясницу.
— Увидела, да? — прошептал он, сам кривясь, едва вернулся глазами к листу.
— Что это? — шёпотом же спросила Рита и тут же поправилась. Что — она видела. Значит, вопрос должен быть о другом: — Зачем это?
— Понимаешь… Я зациклился на том, что рисунков должно быть нечётное число. У нас есть отключение магов от паутины города. У нас есть заключение этого демоняки в человеческую форму. Но чего-то не хватает. И решил попробовать нарисовать партию демона так, как писал бы её для оперы. Выходную партию. Чтобы характер демона исполнителем бы сразу нарисовался. Первая строка пошла нормально, а потом вдруг рвануло руку вниз. И получилось… — Он снова согнулся над рисунком. — Получилось то, что получилось. Тэкер, что ты видишь на листе?
Наёмник пожал плечами.
— Эх, анакс Артём. Наверное, что-то дельное. Но… — Тэкер вздохнул. — Смотреть на это тяжело. И отвернуться не даёт.
Рита помолчала, покусывая губу. Что-то типа ещё одной ловушки? Но в чём суть?
— И как ты собираешься это… использовать?
— Не знаю, — откровенно сказал Артём, сам хмурясь на нотный рисунок.
— Но ты закончил его?
— Кажется, да.
Его неуверенный ответ заставил Риту приглядеться к жутковатому рисунку снова, а потом вздохнуть:
— Тэрону покажешь?
— Ритка, я даже не знаю, магический ли это рисунок! — сердито выпалил Артём и тут же опасливо оглянулся, не слышал ли кто. Хмуро добавил: — А к Тэрону идти со всякой ерундой — не вижу смысла!
Она присела, держась за его колено, чтобы не упасть.
Тэкер смущённо ухмыльнулся и отвернулся.
Поэтому девушка получила возможность на свободе мягко погладить Артёма по колючей от щетины щеке.
— Ты почти бородатый, — ласково сказала она. — Ну не злись, ладно? В этой ситуации всякая мелочь подозрительна. А вдруг этот демоняка таким образом к нам липнет? Подглядывает? Подслушивает ли? Слишком уж неожиданно появился этот рисунок у тебя. Ты же сам недавно говорил о живой фотографии.
— Не нагнетай, — проворчал он, складывая рисунок пополам.
Рита замерла, но парень и не подумал выбрасывать бумагу. Как ей показалось, чисто машинально сунул её, сложенную уже в несколько раз, в карман брюк.
— Артём, — предостерегающе сказала она.
— Что?
— Подойди к Тэрону.
— Я хочу сам разобраться.
— У нас цейтнот, Артём. А если этот рисунок сыграет на поражение? Наше! Пусть Тэрон и его команда одним глазком глянут на рисунок. Пусть хотя бы скажут, что он безопасен! Ну, пожалуйста, Артём!
— Ритка… Мы в таком месте, что давно бы пора привыкнуть к подспудным желаниям и нежеланиям как части магии. Понимаешь? Во мне всё сопротивляется мысли, что бумагу надо показать Тэрону.
— А если это не ты сопротивляешься?
Они заглянули в глаза друг другу.
— Думаешь, он до меня… добрался? — негромко спросил Артём. Помолчал немного, размышляя, потом снова поднял глаза. — Рит, ты же видишь. Посмотри на рисунок так, как ты смотрела на стену. Пару секунд — не больше.