Крышка оказалась и в самом деле тяжеленной — и в то же время постоянно стремящейся упасть на место, закрывая громадный ларь. Правда, держать её, прижимая к стене, у Риты силы нашлись. Тем более что и Тэрон спешил: он сунулся в ларь, перегибаясь через него, и осторожно, с видимым усилием вынул из него нечто, завёрнутое в покрывало — пыльное и украшенное поблёкшим узором из уже известных Рите значков заклинаний. Уложив нечто (а было оно метра в полтора) на ближайший стол, Тэрон помог девушке закрыть тяжёлую крышку ларя, а затем, снова подняв свёрток, пошёл из зала. Рита — за ним. Они опять попали в зал четырёх стихий, и теперь на алтарный стол некромант положил свою ношу.
— Ана Маргарита, я знаком с вами недолго, — обратился к девушке Тэрон. — Но я уже понял, что вы способны на сильное чувство. Жалость, переживание. Сочувствие. Я очень надеюсь, что эти ваши чувства помогут Киросу.
Обескураженная, Рита сначала решила, что младший брат правителя таким образом взывает к её жалости именно к Киросу. Но некромант отвернулся от неё и занялся свёртком на столе. И по прошествии минуты Рита просто поверить глазам не могла: на развёрнутом покрывале лежала белокурая девушка! Она словно спала — такая живая, такая!.. И теперь, вспоминая взгляды Кироса на себя, Рита всё понимала.
— Её зовут Амели, — просто сказал некромант.
И Рита сразу вспомнила, как он рассказывал, что спрятал девушку, едва только был заключён договор с бастардом Дэймоном, а его самого, младшего брата правителя, оставили на территории исполнять обещание жертвы. На что надеялся Тэрон, произнося над мёртвой невестой брата заклинание, которое приостанавливало все последние жизненные процессы человека, по сути — консервируя её? Что однажды придёт более сильный некромант и сумеет понять, что произошло с девушкой, и вернёт её к жизни?
— С чего начнём? — спросила она с плохо спрятанным ужасом: сколько же лет эта Амели могла бы пролежать в закрытом ларе, не появись Артём и она в этом мире?! И получится ли у Тэрона всё то, что он задумал?!
— Шорох охотно идёт к вам на руки, ана Маргарита, — сказал Тэрон, вставший в изголовье мёртвой девушки. — Поднимите его и поставьте на стол, рядом с Амели.
Несколько обалдевшая Рита взглянула на Шороха так пристально, как никогда до сих пор не смотрела. Нет, ей не понять и не увидеть. Учили маловато. Придётся подождать, чтобы узнать, что именно сделает с волчком искусный и опытный в своём деле некромант.
Шорох, поставленный рядом с телом Амели на стол, не стал выть из-за присутствия поблизости мёртвого тела. Он только вопросительно вглядывался в Тэрона. А тот погладил волчка по голове и заставил его встать головой к телу девушки.
— Вернись…
Низкий глубокий голос некроманта — морозом по спине… Рита уставилась не на Шороха, а на Тэрона. «Вернись»?! Что он имеет в виду?!
А волчок внезапно застыл, и в самом деле заглядевшись на мёртвую девушку. И Рита сжала кулаки: крупный зверь! Крупный зверь, прятавшийся за иллюзиями, наведёнными Тэроном, — то была душа Амели, с трудом видимая лучшими магами? Душа, которую Тэрон, пока ещё были силы, сумел улетающей поймать в пространстве и вложить, вплести иллюзией в слои жизненных сил Шороха?
Чуть не плача от странного чувства, охватившего её, Рита умоляюще сама смотрела на Шороха. Ей было плевать на чувства Кироса, но страстно захотелось, чтобы эта совсем юная девушка не просто безучастно лежала на этом столе, но всё-таки открыла глаза! Так быть не должно! Такая юная! Такая… живая! Рита не могла подобрать слов, чтобы выразить раздирающие её до слёз эмоции, но чувствовала, что ею владеет лишь одно желание: если есть хоть малюсенькая возможность, человек должен жить!.. Ну пожалуйста, Амели! Вернись!
Волчок вышел из прострации и шагнул к лежащей. Пауза… Шорох словно засомневался, но следующий шаг его был таков, что лапа упёрлась, будто въехала под руку девушки… Затем другая… Волчок лёг, опустив морду на руку Амели.
Рита затаила дыхание.
Взгляд на некроманта. Тот был так напряжён, словно не верил сам.
И тогда Рита тихонько позвала:
— Амели, вернись…
И с облегчением вспомнила пальцы Кироса, когда дрогнули пальцы Амели…
Пришлось выждать некоторое время, чтобы Рита успокоилась от бурных радостных рыданий, когда выяснилось, что девушка будет жить.
Когда Рита пришла в себя, некромант поводил ладонью над лицом всё ещё бессознательной Амели и объяснил:
— Она слишком слабая, чтобы вставать сразу. Ей пока придётся спать наведённым сном. Но во время этого сна будет возможность восстановить её силы.
Когда Тэрон приподнял со стола спящую девушку, Шорох спрыгнул сам и, весело подпрыгивая вокруг да около, принялся носиться по всему помещению храма. Странно, но именно это легкомысленное поведение волчка и уверило Риту, что Амели и в самом деле воскресла и будет жить далее.
Они спускались с лестницы. Тэрон нёс на руках спящую Амели.
Неизвестно, стихийные ли боги решили усилить своё влияние или одобрить таким образом деяние Тэрона, или так уж всего лишь совпало, но Рита впервые за несколько дней в Рейндагаре увидела вышедшее из-за пасмурных туч солнце. В его тёплом свете даже пыль повсюду потеряла своё мрачное очарование ужаса, став вдруг весело искрящейся — так смягчили её безрадостный свет сияющие тёплые солнечные лучи.
Кирос стоял спиной к лестнице.
Завидевший Риту и Тэрона с ношей на руках, Артём что-то сказал правителю. Тот нехотя обернулся.
Прошла вечность, пока он смотрел на белые волосы девушки, которую уже можно было разглядеть… И бросился к брату, бережно принял на свои руки драгоценную ношу. Кирос лишь раз приподнял тело спящей девушки, чтобы прислониться ухом к её сердцу. А затем — внешне успокоенный, со слабой тенью улыбки на губах, стремительно зашагал прочь от храма четырёх стихий.
Чуть ближе к нему держался Тэрон, которого весело обегал разыгравшийся Шорох, а за ними шли Артём и Рита.
— Это она? — изумлённо спросил парень. — Та самая невеста, о которой думали, что она погибла от рук бастарда?
— Она. Помнишь, про нашего Шороха сказали, что в его слоях есть иллюзия, которая скрывает крупного зверя? Это был не зверь. Тэрон, когда его здесь оставили умирать, первым делом исцелил рану мёртвой девушки. Потом он сумел поймать её отлетевшую душу, потому что та растерялась от странной смерти, не предусмотренной судьбой, и летала рядом. Он поймал её и прикрепил к Шороху. А я всё не понимала…
— Чего?
— Помнишь мой сон? Шорох принёс Тэрону кусочек лепёшки, завёрнутый в тряпицу? Я всё думала, как волчок сумел сообразить завернуть лепёшку. Собаки так не поступают. Шороху подсказала Амели. Её душа некоторым образом принимала участие во всём, что касалось волчка. И ещё Шорох постоянно сидел у меня на руках. Это девушка нечаянно передала ему свою боязливость перед тем миром, в котором она внезапно очутилась. Здешние-то собаки, даже небольшие, на руки не просятся. Не тот мир, чтобы с ними носились и заботились о них. И, наконец, именно Амели, её душа, заставляла бегать Шороха к хозяину и кормить его. Она запомнила Тэрона и жалела.
Потом они шли молча, пока Артём не сказал:
— Теперь ясно, почему Кирос на тебя западал постоянно. Ты тоже беловолосая.
— Хочешь сказать, что теперь ревновать не будешь? — поддела Рита.
— Я подумаю, — усмехнулся парень.
Когда они подошли к месту, где была стена, той, естественно, уже не было. Но территорию, недавно мёртвую и принадлежащую мёртвым, люди, столпившиеся у невидимой границы, заходить побаивались. Сколько народу здесь!.. Рита смотрела в изумлённые лица и интуитивно понимала: как только стена, отделявшая мир живых от мира мёртвых, пропала, горожане немедленно вспомнили, что эта часть города не просто принадлежала им. Они пришли узнать, что с их родственниками.
Не доходя до черты невидимой границы, Кирос обернулся к наёмникам:
— Какой награды вы хотите за свою помощь?
Они переглянулись. Тэрон стоял чуть в стороне, не вмешиваясь, хотя на губах блуждала лёгкая улыбка. Рита приподняла бровь. Артём молчит — и понятно, почему. Такой торжественный момент! Столько пережили! А тут вдруг такой обыденный вопрос!