– Грегори! Что они с тобой сделали? – Корделия спикировала, подхватила младшего брата и крепко обняла. Но младший не отвечал, он с неподдельным интересом пялился на бандитов, болтавшихся под ветвями.
– Корделия! Что это с ними? Между подвешенными разгуливал побелевший от ярости полуторафутовый эльф.
– Слушайте же! О вы, бессердечные, – знаю, вы слышите меня и будете слушать еще с минуту, не меньше, пока не удавитесь. Пред вами стоит Пак-проказник, а на ветвях дуба сидят эльфы с удавками, сплетенными из тысяч невидимых паутинок!
– Эй! Неумолимый капитан! – окликнули из листвы. Обернувшись, дети увидели Келли, восседавшего на ветке рядом с маленьким коричневым человечком, согнувшимся, следящим за невидимой веревкой.
– Неужели нам придется отрясти эти смердящие плоды?
– Пак, пощади их! – вскрикнула Корделия. – Конечно, они злодеи, но не такие уж злодеи, а?
– Не будь такой наивной, – отозвался побледневший, дрожащий Джеффри. – Они оставили своих товарищей по оружию. Такие подонки способны на все, даже на самое гадкое.
Судороги тем временем стихали, слабели, выпученные глаза бандитов все тускнели и тускнели...
Наконец Пак кивнул Келли:
– Ладно, срезай.
Ирландец кивнул домовым, и дезертиры с шумом попадали наземь. Рядом, как из-под земли, выскочили эльфы футового роста, махнули крошечными ножами, срезая невидимые петли. К лежащим постепенно стало возвращаться дыхание.
– Живучие, тьфу! – сплюнул Пак. – А жаль. Просто не хочется вас огорчать.
– Спасибо тебе, Пак! – пролепетала Корделия.
Эльф склонился над лежащим без сознания Хью, так сердито прищурившись, что глаз стало не видно за щелочками.
– Он без чувств, дети, но вы и так сможете заглянуть в его разум. Найдите лица тех, кто подкупил подонков.
Дети столпились вокруг, и Корделия пристально всмотрелась в лицо Хью. Остальные настороженно выжидали. Наконец образ возник у нее в голове – и братья увидели его.
– Вот они – худые старики с редкими волосами и горящим взглядом, – стиснул зубы Магнус. Грегори кивнул:
– Да, это те, кто хочет уничтожить власть, закон и порядок.
– Так и есть, – добавил Джеффри, – и они уже немало преуспели. Он поежился.
– Подумать только – закон и порядок настолько подточены, что солдаты дезертируют с постов!
Глава шестая
Итак, они углубились в залитый лунным светом лес. Пак уселся на единороге впереди Корделии, а Келли пристроился сзади девочки.
– С какой это стати мне теперь идти пешком? – заметил он, ухватившись за седло.
– И у тебя еще хватает наглости обвинять меня в несообразительности, – хмыкнул Пак.
Через полчаса единорог неожиданно остановился и повернул голову на восток.
Джеффри наморщил лоб.
– Что это с ним?
– По-моему, он слышит призыв, неощутимый для нас, – Пак навострил уши. Затем покачал головой.
– Нет, если он и слышит, то я – ничегошеньки. Что скажешь, Гривастый?
– Минуточку, сейчас я подниму усиление, – Фесс тоже повернулся в ту сторону, куда глядел единорог. – Я слышу крики. Высокие звуки, слабые из-за расстояния.
– Высокие? – фыркнул Пак. – И единорог их понимает? Похоже на то, что кому-то из Волшебного Народца потребовалась помощь. За мной, дети! Посмотрим, что случилось.
Детей не потребовалось особо уговаривать.
С полчаса процессия продиралась сквозь дремучий лес. Пак огибал корни деревьев и протискивался через просветы кустов, следом Фесс протаптывал тропу, а за ними мчался единорог с раздувающимися ноздрями.
Наконец крик услышали и дети. Он был действительно очень тонким, как и говорил Фесс, и очень тревожным. Когда они подошли ближе, стало слышно лучше:
– На помощь! На помощь! Помогите! Спасите, люди добрые!
– По крайней мере, непосредственной опасности нет, – заметила Корделия. – В голосе огорчение, но не страх.
– Давайте-ка поищем, откуда же он доносится, – кивнул Магнус.
– Вот они! – окликнул Пак.
Дети удивленно остановились – голоса были такими слабыми, что казались прилетающими издалека. Однако Пак нырнул в заросли прямо под носом у Фесса и раздвинул ветки. Единорог мелодично заржал и шагнул вперед, разрывая копытами палую листву. Под ветками оказалась железная клетка с двумя феями в фут ростом. На обоих были зеленые одежды, только у одной они были украшены цветами, а у другой – желтыми, красными и оранжевыми листочками. Сказочные существа задрали детские личики и, заметив единорога, вскрикнули от радости.
– Ой, Серебряная Грива!
– Привет, Бархатистая Шерстка! Добрый случай привел тебя!
Единорог негромко всхрапнул, ткнувшись носом в клетку.
– Он хочет их выпустить, – Корделия опустилась на колени рядом с клеткой, и феи тут же смолкли, вытаращив глаза.
– Не бойтесь! Я не сделаю вам зла!
– Это всего лишь девчонка, – чистым, тонким голосом сказала украшенная цветами.
– Ах! Малыши еще никогда не делали нам плохого! – листвяная улыбнулась Корделии. – Меня зовут Осень, а это моя сестра Лето.
Лето присела в реверансе. Она была пухленькой и розовощекой, с негасимой улыбкой на губах.
– А я – Корделия, – и девочка наклонила голову за отсутствием реверанса – она ведь уже и так стояла на коленях.
– Что за хитроумное сооружение пленило вас?
– Да это же ловушка для кроликов, – хохотнул Пак. – Ну-ну, феюшки! Это какой же надо быть растяпой, чтобы попасть в столь грубую западню?
– И каким же надо быть невежей, чтобы стоять и насмехаться над нами, вместо того, чтобы выпустить, – огрызнулась Осень. В отличие от сестрицы, она была худенькой и гибкой, с коротко стриженными каштановыми волосами.
– В нее попал заяц, – объяснила Лето. – Мы услышали, как он бьется, и взяли палки, чтобы открыть дверцу и выпустить его.
– Доброе дело, – продолжал ухмыляться Пак. – Так это он запер вас в благодарность?
– Ну, почти, – созналась Осень. – Мы держали дверцу, а ушастый выскочил наружу. Только когда он выскакивал, он толкнул меня задней лапой и сбил с ног. А сестра не смогла удержать дверцу одна.