Магнус замолк на мгновение, ошарашенный такой наглостью, но не успел граф насладиться произведенным эффектом, как старший сын лорда Гэллоугласа выпалил:
– Ты, вероломный бандит, можешь держать в плену наши тела, но не сможешь командовать нашей силой!
Кулак снова ударил его по уху, подтвержденный грубым гоготом солдатни. Сквозь звон донеслись насмешливые слова графа:
– Ты будешь делать то, что тебе велят, мальчишка!
Магнус еле удержался – и то лишь потому, что видел – Джеффри тоже сдерживается с трудом.
'Нет! – подумал он, – Их слишком много! Нам не справиться с целой армией в одиночку!”
'Но мы не можем сдаться без борьбы!” – подумал средний брат, кипя от ярости.
'Мы и не сдаемся! Сбереги свои силы для того момента, когда их хватит, чтобы победить, когда подлые наемники будут сражаться с другой армией!”
Джеффри сдержался – но еле-еле. Он мрачно поглядел на графа и подумал:
'А сражение с другой армией будет? Это точно?”
'Не сомневайся”, – уверил его Магнус.
'Пак позаботится об этом”, – добавил Грегори.
И словно услышав его мысли, один из рыцарей подъехал к графу Дрожу:
– Выслушайте меня, Милорд, умоляю! Всем известно, что Волшебный Народец глаз не спускает с этих детей!
– Как?! Ты, взрослый мужчина, веришь в эти россказни о Волшебном Народце? – фыркнул Дрож. – Тебе положено бы знать, Лангуст, что эльфы не способны нанести никакого вреда воинам, закованным в Холодное Железо!
Лангуст опасливо оглянулся.
– Милорд, умоляю! Не стоит смеяться над силами Волшебного Народца!
– Силами? – Дрож захохотал и полез в седельную сумку. Он вынул оттуда полную пригоршню и показал сэру Лангусту.
– Вот, смотри, что сейчас случится с твоим маленьким народом! Против всей их силы – горсть гвоздей! Обычных гвоздей! Они даже против этого не устоят! Смотри!
И он швырнул в кусты острые железные жала.
Раздался вопль боли, еще, и еще, и еще – вся поляна вокруг застонала. А когда крики стихли, стало слышно, как граф громогласно хохочет.
– Вот видите, – обратился он к своим людям, – эти эльфы не сдюжат с мощью нашей армии. Они не справятся ни с один солдатом, закованным в Холодное Железо!
Корделия от бессилия широко раскрыла глаза, Джеффри запыхтел от ярости, Грегори просто застыл, как изваяние, не сводя глаз с графа.
А граф еще раз ухмыльнулся и повернул коня к тропе меж деревьев.
– За мной! – воскликнул он и поскакал в темноту.
Побледневшие, испуганно переглядывающиеся солдаты перекинули детей через седла и тронулись вслед за графом.
Жесткие лошадиные спины больно били в живот, с каждым шагом выбивая дух. Дети стиснули зубы, молча перенося боль. Их мысли роем носились от одного телепата к другому.
'Он ранил по меньшей мере дюжину эльфов, – с болью подумала Корделия. – Может быть, даже убил”.
'Он не подчиняется закону, и не уважает границ соседей, – добавил Джеффри. – Он не склонится ни перед чем, кроме силы оружия”.
'В нем, может быть, и осталась крупица доброты, но пока этого не заметно, – заговорил Магнус. – Мы видели лишь гнусность и низость. Может ли кто из вас назвать хоть одну причину, чтобы помиловать графа?”
'Я не могу!”
'И я!”
'Я тоже!”
'Мы единогласно пришли к решению, – подумал Магнус, понимая всю определенность и вес приговора. – Будем ждать первой возможности”.
Узники подпрыгивали на спинах лошадей, хватая воздух в промежутках между ударами копыт – но теперь все их чувства были напряжены в ожидании удобного момента. Мимо проплывали деревья – темные силуэты в свете луны. Магнус вывернул шею, стараясь заглянуть вперед и сообразить, куда их везут, но под густым пологом листвы было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Лишь кое-где сквозь листву пробивались лучики лунного света.
Лес вдруг затрясся от рева, и что-то огромное и массивное бросилось из леса на тропу, прямо перед графом. Во тьме полыхнули багровые глаза. Лошади испуганно заржали, встали на дыбы, сбрасывая седоков, пытаясь повернуться и броситься прочь, в панике сталкиваясь на узкой тропе.
Граф еле совладал со своей дрожащей лошадью, заорав.
– Вперед, в атаку! Кем бы то ни был, ему не устоять против Хладного Железа! Спешиться, мечи наголо!
Солдаты, усидевшие в седлах, попрыгали наземь, выхватив клинки, и столпились за спиной у графа. Медленно, спотыкаясь о корни и невидимые норы под ногами, они стали наступать на огромную ревущую фигуру.
Кошмарное чудовище заметило противников и взревело еще яростней, замахнувшись на графа огромной лапой. Когти размером с кривой ятаган просвистели перед его носом. Конь графа отчаянно заржал и в испуге встал на дыбы.
За его спиной солдаты споткнулись о невидимую преграду, выросшую прямо у них под ногами. Раздались крики страха и ярости, и вояки посыпались наземь. Доспехи звенели, как столовое серебро, когда нерадивый слуга роняет поднос. В середине этой кучи-малы возникла крошечная тень, старательно работающая шестидюймовой дубинкой, аккуратно выбивая пыль из мозгов. Солдаты один за другим без памяти оседали наземь.
Конь графа вертелся и рвался, стремясь умчаться прочь, но граф усмирил его, рванув поводья.
– Стой, трусливая кляча! Я не побегу перед врагом!
– Эй ты, храбрец! – прогремел бестелесный голос. – Твоя храбрость заслуживает уважения – но сейчас она бесполезна!
И граф выскользнул из седла, всплывая вверх, все выше и выше, пока его лошадь не развернулась под ним и не бросилась бежать прочь, подальше от этого ужасного полуночного страшилища. Вельможа заревел от ярости, и тут его так грохнуло о толстенный ствол дерева, что он сполз по этому стволу вниз до самых корней. Граф затряс головой, пытаясь прийти в себя, схватился за меч – но клинок сам выскользнул из ножен. Граф осел наземь, тут же вскочил, пытаясь твердо встать на ноги, и снова упал с воплем – острие его собственного меча ужалило его в горло. Он поднял расширившиеся от страха глаза и увидел клинок, висящий в воздухе, острие описывало круги возле самых глаз. Граф прижался к дереву, его глаза застилал ужас.