В комнате наступила тишина. Наконец Корделия дрожащим голосом спросила:
– Он... он?..
Грегори пристально смотрел на тело старика.
– Его сердце остановилось.
– Мы убили его! – в страхе вскрикнула Корделия.
– Тем лучше! – отрезал Джеффри.
– Нет! – вмешался Магнус. – Нет! Мы не должны без надобности пачкать свои руки кровью! Что сказали бы папа и мама?
– Что он злобный, гнусный старикашка, – не унимался Джеффри, – готовый подвергнуть болевой пытке любое живое существо.
– Но родители сказали бы обязательно, что мы должны были сохранить ему жизнь – и мы все еще можем сохранить ее, – Корделия опустилась на колени рядом с телом старого колдуна, неотрывно глядя в лицо Лонтара. – То, что мы делали до сих пор, они одобрили бы – ведь вы защищали меня, и я благодарна вам, о братья!
Тут она одарила всех троих таким теплым и благодарным взглядом, что даже Джеффри на мгновение позабыл о своем отношении к зловредному старикану. Потом снова склонилась над телом.
– Но теперь совсем другое дело. Теперь мы можем сохранить ему жизнь – если заставим его сердце биться вновь.
– И как же ты это сделаешь? – ехидно спросил Джеффри, но Магнус уже присоединился к Корделии и Грегори у неподвижного тела.
– Я покажу, – прошептала Корделия. – По здешним обычаям, это женская работа. Сжимайте его сердце слева, когда я скажу – давайте!
Телекинезом они принялись массировать сердце старика. Все трое мысленно сжимали сердце слева, сразу же отпуская его.
– Теперь справа, – скомандовала Корделия. – Теперь снова слева... снова справа... слева... справа...
Так продолжалось несколько минут. Джеффри сердито стоял в стороне, сложив руки на груди.
– Кажется, оно уже бьется само, – прошептал Грегори.
– Да, но еще слишком слабо. Массируйте, но полегче.
Постепенно они ослабляли давление, пока сердце старика не забилось само по себе, ровно и уверенно. Корделия протяжно вздохнула, с облегчением выпрямляясь.
– Готово!
– Мама гордилась бы тобой! – до ушей улыбнулся малыш Грегори.
– И тобой тоже, – Корделия выдавила слабую улыбку и снова вздохнула. – О братья! Никогда больше я не хочу быть столь близкой к тому, чтобы причинить смерть!
– А если и причинишь, – проворчал Джеффри, – надеюсь, покойник будет заслуживать ее не меньше, чем этот.
Корделия сердито посмотрела на старого колдуна.
– Да, он причинил много горя и страданий. Грегори наморщил лоб.
– Папа с мамой как-то говорили, что если сердце долго не бьется, то мозги могут повредиться.
– И еще как повредиться, – кивнул Магнус, заглядывая в глаза старику и сосредоточившись. Братья и сестра внимательно смотрели. Наконец Магнус выпрямился и кивнул.
– Вроде все в порядке. Насколько я понимаю, никакого вреда клиническая смерть не нанесла.
– А жаль, – фыркнул Джеффри. Магнус раздраженно покосился не него, но возражать не стал – средний был безусловно прав.
– Думаю, что Лонтар не скоро примется за старое, – заметила Корделия.
– Так-то так... но лучше быть уверенным, – Магнус посмотрел на лежащего без сознания Лонтара. – Давай, Грегори.
Грегори скорчил рожу, а потом глубоко сосредоточился. Магнус – тоже. С дрожащей улыбкой он вытер пот со лба.
– Что-что, а это его придержит. Брат и сестра кивнули. Они услышали, что за мысль Магнус и Грегори вложили в голову старика.
– С этого дня, – начала Корделия, – если он только захочет причинить другому боль...
– Каждый раз, – кивнул Грегори, – каждый раз...
Они вышли, захлопнув за собой дверь и оставив лежащего без чувств колдуна одного. В свое время он проснется – с ассоциативной связью, накрепко заложенной в мозгу. Если он хоть раз подумает, только подумает о том, чтобы причинить боль другому, моментально почувствует отголосок той боли, которую дети обрушили на его собственный мозг. И в его ушах эхом зазвенит детский голосок:
– Нехорошо, дедушка, на старости лет быть таким вредным!
Глава двенадцатая
Когда они вышли из хижины, дождь все еще моросил.
– Уж лучше промокнуть под дождем, чем сидеть под одной крышей с таким чудовищем! – заявил Джеффри.
Корделия поежилась, но храбро добавила:
– Я тоже так думаю!
– Келли с самого начала обо всем догадывался, – Магнус помрачнел. – Нужно было его послушать, он-то и близко к хибаре не подошел.
– И мой единорог тоже, – повесила нос Корделия. – Бедненький! Он, наверное, весь промок!
– Нет, уж он-то привык к лесу, – Магнус огляделся. – Келли! Куда ты запропастился? Ты что, бросил нас?
– Нет, он вас не бросил, – пробасил кто-то у него под ногами. – И я тоже.
– Робин! – радостно воскликнула Корделия.
– Мы-то думали, что ты разведал все опасности у нас на пути, – ехидно заметил Джеффри.
– Да, но я не думал, что вы свернете с дороги, ведущей домой. Однако вы прекрасно справились!
– Как?! Нас чуть не замучили до смерти! – вскрикнула Корделия.
– Ну, не замучили же окончательно, – уверенно пожал плечами Пак, и Келли, кивнув, стал рядом.
– Если бы хоть на мгновение возникла настоящая опасность, дети, ваш огромный черный конь вышиб бы дверь в эту хибару, а меткий удар эльфа вышиб бы из колдуна и без того хилый дух.
– Из него уже чуть не вышибли дух, – буркнул Джеффри.
– Это так, – согласился Пак, – но ведь он был слабее вас четверых, вместе взятых.
Магнус недоуменно покосился на Келли.
– А откуда вы знаете, что там внутри произошло?
– У камина прятался домовой. Волшебный Народец давным-давно покинул этот дом, однако когда они увидели, что вы входите внутрь, один пробрался через мышиную нору и подглядывал.
– Тьфу ты! – Джеффри рассерженно плюхнулся на траву, скрестил на груди руки и опустил голову.
– Нам хоть раз дадут победить самим, без всякой там помощи?
– Так вы и так победили, – ответил Пак. – Вы вчетвером сами одолели этого колдуна, дети.
– Ты заранее знал это, – обвиняюще посмотрел на наставника Магнус. Пак покачал головой.
– Если бы вы четверо не смогли объединить свои силы, он бы победил вас наверняка.