- Точно не знаю. Разве это имеет значение? Главное, чтобы все, что здесь есть, ты использовала. Эта штука – самая новейшая модель, я не помню, как она правильно называется, все, на что меня хватило это прочитать принцип работы. Хотя, честно говоря, мне трудно это понять. Я никогда не был силен в физике. Но она действительно работает, - хватаюсь за пульт. - Инструктор настроит как надо, но суть в том, что.., - договорить я не успел, Соня меня прервала, схватив за руку.
- Я знаю этот тренажер, пусть и не такой модели. И принцип его работы я изучала на себе. Может показаться, что это легко и за тебя все делает тренажер, но это не так. Что-то похожее было у нас в центре.
- Этот лучше, - вероятнее всего, со стороны это звучит так, как будто ребенок хвастается игрушкой покруче, чем у других, но это не так. - Вот увидишь. Уже завтра опробуешь. Инструктор приедет в половину одиннадцатого.
- Завтра же выходной.
- Нет. Для тебя не должно существовать выходных в плане занятий. Ты и так пропустила полгода из-за нежелания проверить голову. Я много читал, в твоем случае это критично, поэтому никаких «давай позже» и «мне лень». Это не обсуждается.
- Не надо так со мной разговаривать.
- Как так?
- Как с ребенком, которого надо всему обучать.
- Я бы сказал, как с котенком. Который не знает где его лоток и миска. Пока не знает. Я не желаю с тобой спорить и ругаться. Просто хочу, чтобы ты поняла, что в вопросе занятий никаких послаблений не будет. Не хочешь – заставят. Как говорил один известный мне преподаватель – единственным оправданием может быть только смерть. Все остальное незначительно. Не надо сейчас ничего говорить. Просто прими это как должное. Пойдем дальше, покажу кое-что еще. И давай без обид. Ты всегда можешь покидать дротики, повесив мою фотографию, если уж нет сил. Пойдем.
Понимаю, что сейчас, рассматривая очередной тренажер, Соня воспринимает все не в самом лучшем свете, однако, лучше так, чем амебное состояние.
- Да, масштабы поражают. Здесь можно провести весь день и на всем не позаниматься.
- Будешь чередовать. Впрочем, инструктор все сам решит. Очень грамотная женщина. Кстати, я общался с твоим бывшим инструктором и в курсе того, что ты симулировала для своей семьи лень, а сама на самом деле занималась. Мне сложно понять для чего ты это делала, ну да ладно. Забывай об этом, здесь так делать не надо.
Вместо какого-либо ответа, Соня хмыкает и переводит взгляд на свою сумочку, в которой вибрирует мобильник.
- Папа, - с усмешкой произносит она. - Я возьму?
- Меня не нужно об этом спрашивать. Я сказал заставлю заниматься, а не ставлю на все запрет. Бери, конечно, если хочешь.
Хочет. Что только подтверждает то, как быстро она берет трубку. Впрочем, мне не на что злиться. Дети алкоголиков все равно выберут отца-алкаша вместо детдома. В Сонином случае мудака-папашу, чтобы он ни сделал. А впрочем и не сделает.
Отхожу на несколько шагов и, облокотившись о стену, как помешанный начинаю наблюдать за Соней. Слушать ее разговор нет никакого смысла. Псевдозаботливый папаша сыграет свою роль, там и так весь сценарий известен наперед. А вот смотреть на нее хочется, хоть и делал это тысячи раз, но все равно мало. Да, красивая, только не в этом дело. Десятки, нет, сотни красивых женщин встречались мне по жизни. Многие из них были красивее и ярче Сони. Я ведь могу объективно это оценить. Однозначно могу. Только как бы ни старался дать адекватное объяснение тому, почему во мне живет эта ненасытная потребность в ней – не могу. Не получается.
Сейчас, всматриваясь более детально в ее лицо, на душе становится паршиво от осознания, что за приличной порцией макияжа – все те же синяки под глазами. Нет, не эстетическая сторона меня коробит, а факт того, что это яркое напоминание о том, что она не здорова. И неспособность ходить тут ни при чем. Неважно, что анализы и обследования, несмотря на все, в норме. Где-то глубоко внутри я понимаю, что одних лекарств от мигрени недостаточно. Лечить голову и нездоровые мысли – это сложнее, чем вырезать болячку. Буду с ней мягким – значит получу нулевые изменения. Жестить и заставлять ее делать то, чего она так не хочет – прямой путь к ненависти. И что остается? Что-то среднее неопределённого рода? Нет уж, это еще хуже. Как дерьмо в проруби – ни туда, ни сюда. Это не по мне.
- Я все, - улыбаясь, произносит Соня. Вот же сукин сын, что там наплел, что она светится от радости?
- Хорошо, что все. Пойдем в спальню.
- Подожди. А мы что одни в доме? Почему никого нет? - вдруг произносит она. Потому что я маньяк. Сама же сказала.