- Ты её тоже арестуешь, Джонни? - спросил я.
- Задержу, - ответил он. Поскольку Моррис уже выехал на задание, он позвонил другому копу и распорядился привезти в управление Марту Спунер.
- Действуй деликатно, - напутствовал он его. - Не ломай ей кости и не устраивай представления для зевак. - Он устало положил трубку.
- Знаешь, - сказал я, - когда привезут Кэллоувея и Марту, мы можем разыграть традиционный спектакль - сообщить «по секрету» каждому в отдельности, что подельник раскололся и во всем признался. Кэллоувей вряд ли поддастся на провокацию, но она может заглотнуть крючок.
- Попробовать есть смысл. А сейчас подождем.
Мы сидели около получаса, беседуя на разные отвлеченные темы. Когда раздался телефонный звонок, Джонни торопливо снял трубку.
- Капитан Ричардс, - по привычке растягивая слова, сказал он, и сразу же его лицо приняло радостно-возбужденное выражение. Звонил Моррис, и Джонни жестом предложил мне послушать его сообщение по второму аппарату.
- Шеф, - взволнованно сказал Моррис, - мы все нашли.
- Сколько?
- Боже милостивый, шеф, - крикнул Моррис, - белого порошка здесь столько, что из него можно насыпать могильный холм для владельца. - Для человека с куриными мозгами такое поэтическое сравнение было нехарактерно. - Чтобы вывезти товар потребуется пара грузовиков.
- Забудь о грузовиках, Моррис, ими займутся другие. Переключись на Кэллоувея. Он нужен мне до того, как сумеет предупредить своих сообщников. Его надо брать по горячим следам. И еще, Моррис.
- Да, шеф?
- Постарайся узнать, кто сегодня приходил к нему.
- Ладно, шеф. - Он положил трубку.
По лицу Джонни блуждала удовлетворенная улыбка.
- Они не уйдут от расплаты, Роки.
Я счел своим долгом слегка подпортить ему настроение:
- Тебе не кажется подозрительным, что ларчик открылся так просто?
- Ради Христа, Роки. - Улыбка сошла с его лица. - Пожалуйста, не уверяй меня, что они лишь пытаются сбить нас с толку.
- Я не о том, Джонни. Мне представляется, что мы раскрыли далеко не все. Что-то важное прошло мимо нас.
- Об остальном мы заставим рассказать Кэллоувея.
- Оставь надежду, Джонни. Перед копами он будет молчать, как улитка. А я бы с ним не стал церемониться. Вот тогда, возможно, он бы и раскололся.
- Роки, я тоже способен на время забыть, что представляю закон. Мои парни вытянут из него жилы, сдерут шкуру дюйм за дюймом, пока не узнают всю правду. С такой мразью, как он, мы не стесняемся.
- Конечно, Джонни, я знаком с вашими методами - слепящий свет, непрерывный допрос, смена за сменой Может, даже резиновый жгут. Поверь, Джонни, этот выродок слишком хитер, слишком крут, чтобы так просто поднять лапки.
Мы сидели, наверное, ещё около часа, и только когда солнце скрылось за ломаной линией небоскребов, телефон зазвонил снова. Джонни протянул мне трубку второго аппарата, а сам с лихорадочной поспешностью схватил свою. На проводе снова был Моррис, его голос звучал почти истерично:
- Шеф, Кэллоувей исчез. Ему позвонили около двух, так говорит секретарша, и он сказал, что больше сегодня в контору не вернется.
- Тебе удалось выяснить, кто к нему заходил?
- Да, один ублюдок по имени Роки Стил. Он заходил утром и учинил скандал. Может, только для вида, а на самом деле спрятал Кэллоувея в отеле «Сентрал» или другом гадючнике, как это было с Хэннингом.
- Достаточно, Моррис, - зло сказал Джонни. Целую минуту он просто держал в руке трубку. - Отправляйся к дому Марты Спунер, - отдал он следующее распоряжение. - Я выслал туда патрульную машину с приказом арестовать её. Ты их подстрахуй. Как прибудешь на место, сразу позвони. Не исключено, что и эта птичка упорхнула.
Положив телефонную трубку, Джонни взял радиомикрофон.
- Всем патрульным машинам! - Голос капитана звучал жестко и требовательно. - Всем патрульным машинам! - повторил он через полминуты, давая возможность своим копам поточнее настроиться на волну. Потом он быстро заговорил: - Найти и задержать Ричарда Кэллоувея, известного политического деятеля; возраст пятьдесят шесть лет; волосы седые… - Вытащив листок из письменного стола, он продолжил: - … с пролысинами; рост пять футов семь дюймов; вес около ста шестидесяти фунтов. Последний раз его видели одетым…
Обернувшись, он вопросительно глянул на меня, и я наклонил голову к микрофону: