Или трепать языком в ночном баре - ну да, вы, что называется, засиделись и всё же не спешите домой, потому что вам весело, потому что вы среди друзей. Друзей, а не врагов.
Пять пятнадцать утра - не самое подходящее время для общения с негодяями. Если вы с этого начинаете день, вам не до смеха.
Выбора, однако, у меня не было.
Итак, мы ждали Бартера. Фред сосредоточенно чесал нос. Потом он посмотрел на свой указательный палец и изрек:
- Если у тебя на носу жирная кожа, знаешь, что ты можешь делать? Сначала давишь пальцем вот здесь, около ноздри, выдавливаешь жир, а потом мажешь этим жиром свою трубку. Только трубка должна быть стоящая, скажем, из корня вереска. Никто в мире не догадывается, что можно полировать трубки таким простым способом.
Я не спал почти сутки и чувствовал себя совершенно разбитым. Мне были, мягко говоря, не интересны рассуждения дорожного полицейского Фреда о возможности использования сальных желез в столь экстравагантных целях. К тому же я не курил трубку. Но мне было бы скучно слушать его рассуждения даже в том случае, если бы мои собственные железы выделяли такое количество кожного сала, что при помощи буровой вышки у себя на носу я мог бы добывать этого сомнительного сырья на четыре миллиона долларов в год.
Музыка смолкла. Кто-то в комнате за дверью менял пластинку. Потом послышался характерный шорох - игла коснулась пластмассы, - и запел Фрэнк Синатра. В пять пятнадцать утра. Боже, как я ему обрадовался.
- Вот кого не перевариваю, - сказал Фред.
- Мне нравится.
Нервы мои были на пределе. Вякни Фред ещё хоть что-нибудь о вокальных данных старого доброго Фрэнка, и я бы, не раздумывая, съездил ублюдку по физиономии. В тот момент Синатра был единственным человеком на Салливанской косе, о котором я мог бы с полной уверенностью утверждать, что он - это он и никто другой.
- А я люблю ковбойские песни, - сказал Фред.
- Что он так долго возится? - спросил я, имея в виду Бартера.
- Вытирает лицо, - сказал Фред. - В ковбойских песнях…
- Столько времени вытирает лицо?
- Ну что ты дергаешься?
Дверь наконец отворилась. Снова я увидел ноги, они были безукоризненно стройные, загорелые. Улыбаясь, вышел Бартер и плотно закрыл за собой дверь.
- Вы любите ковбойские песни, мистер Бартер? - спросил Фред.
- Очень даже, - сказал Бартер. На его заросшем щетиной подбородке белела выбритая полоса, похожая на шрам. - Ребята, выпьете по чашке кофе?
- Нет-нет, - поспешно сказал я.
- Я бы не отказался, - сказал Фред.
- К черту кофе, - сказал я. - Мы не за этим приехали.
- Ну что ты дергаешься? - повторил Фред.
- Его можно понять, - сказал Бартер. - Не спал всю ночь. Я и сам малость не в себе.
- Ладно, пошли поглядим, что там за лужа крови, - сказал Фред. - Кофейку попить мы всегда успеем.
- Да-да, пойдемте, - сказал я.
Бартер снял с гвоздя связку ключей, и мы вышли во двор. За нашими спинами продолжал петь Синатра, но теперь ему вторил низкий, грудной женский голос. Если ноги, которые я видел в полуоткрытой двери, и этот голос принадлежали одной и той же женщине, то Фред прав - Майку Бартеру в самом деле чертовски повезло.
Солнце поднималось всё выше. Поверхность озера была зеркально гладкой. Розовели стволы корабельных сосен.
Посреди этих великолепных декораций мне предстояло принять участие в гнусном и, судя по всему, кровавом фарсе, причем моими партнерами были профессиональные актеры, каждый из которых знал свою роль назубок, тогда как я понятия не имел, что случится со мной в следующее мгновение.
Бартер поднялся на крыльцо и вставил ключ в Замочную скважину двери под номером одиннадцать.
Я посмотрел на Фреда. Он ответил мне откровенно насмешливым взглядом.
- Милости прошу, - сказал Бартер.
Прямо с порога Фред поспешил заявить:
- Не вижу никакой крови.
- Загляни в платяной шкаф, - сказал я.
- Это где?
- Да вот здесь, сказал Бартер и распахнул дверцы шкафа.
Фред вошел в комнату и остановился перед распахнутыми дверцами.
- И всё равно не вижу, - сказал он.
- Не может быть… - сказал я, испытывая легкое головокружение.
- Сам погляди.
Я заглянул в шкаф - к его дну был прибит аккуратно вырезанный квадрат линолеума. Явственно ощущался запах мыла.
- Нужно отодрать линолеум, - сказал я.
- Это ещё зачем?
- Тогда ты увидишь, что дно шкафа мыли и скребли. Но всю кровь соскрести вряд ли успели. Нужно отодрать линолеум.
- Ну ты даешь! - возмутился Фред. - Ты же сам полицейский, тебе должно быть известно, что мы не имеем права портить чужое имущество!