— Вижу, что я вас заинтересовал. Вот такой у меня жизненный опыт. Так что убийство твоего отца, Джеффри, было для меня пустяковиной. К тому же мне обязательно нужно было получить наследство побыстрее. Я боялся, что меня настигнет мое прошлое. Когда я очнулся в английском госпитале, меня взяли в оборот ребята из госбезопасности. Они задавали чертовски неудобные вопросы. Но я сочинил прекрасную легенду. У меня вообще это хорошо получается. Мои легенды звучат вполне правдоподобно, а, Джеффри? Так что мне удалось замести следы. Но я знал, что этим не кончится. Мы не сумели спрятать все концы в воду. Несколько заключенных сбежали. Они, наверно, порассказали русским всякого. И мы не успели сжечь все бумаги. В самый неподходящий момент к лагерю прорвался русский танк. Я считал, что рано или поздно русские передадут эти документы нашим, — и тогда меня ожидает виселица. Так что мне нужно было раздобыть побольше денег и уехать в страну, которая не питает особенно злых чувств к военным преступникам. Я вам не надоел?
— Продолжай, — сказал Джеффри, — кончай свою повесть. Не пойму только, к чему ты клонишь.
Кросс слегка приоткрыл дверь каюты и прислушался.
— По-моему, ветер утихает. И вода поднялась. К чему я клоню? Ты тут заявил, что не поведешь «Беглянку» в море. Значит, мне надо тебя как-то заставить. И обеспечить свою безопасность. Ты, наверное, надеешься, что в какой-то момент тебе удастся застичь меня врасплох. У тебя небось руки чешутся схватить меня за горло. Или ты, может, собираешься позвать на помощь полицейский катер, окликнуть какой-нибудь буксир, как-нибудь повредить яхту или столкнуть меня за борт в открытом море. Так вот, я приму меры, чтобы ничего такого не случилось.
Джеффри сатанел, слушая этот уверенный издевательский голос.
— Вот что я собираюсь сделать, — продолжал Кросс. — Тебя, Джеффри, я вообще не собираюсь сторожить. Я буду держаться возле Памелы. Ты ведь влюблен в нее, разве не так? И она любит тебя. Вы строили красивые планы насчет будущей совместной жизни? Наверняка тебе не захочется, чтобы я причинил ей боль. Ты готов на все, чтобы ее защитить. И правильно — она этого стоит. Так вот, Памела будет моей заложницей. При первом же подозрении, что ты что-то замыслил против меня — первом! — я в нее выстрелю. Нет, я ее не убью. Я сделаю то, чему выучился в лагере. Я выстрелю так, чтобы причинить ей как можно больше боли и чтобы она как можно дольше мучилась. Мне не хочется так с ней поступать, но, если ты меня вынудишь, придется. Поймите, что я выполню свою угрозу. Ну так как?
Он навел пистолет на Памелу.
— Нет-нет, ради бога, не надо, — вскричал Джеффри. На лбу у него выступил пот.
Кросс ухмыльнулся.
— Ну вот и хорошо. Действует. Ты будешь последним дураком, если заставишь меня всадить ей пулю в живот, когда от тебя только и требуется, что отвезти меня в Голландию. Ну что, Джеффри, договорились? Первым делом я попрошу тебя ее связать. Я не могу воевать на два фронта. Где веревки, ты знаешь. Тогда можешь встать. Возьми из рундука веревку. Памела, пересядь на другую койку.
Кросс указал пистолетом, куда пересесть Памеле.
Джеффри медленно встал, кивнул Памеле.
— Придется подчиниться — выбора у нас нет.
Памела неверными шагами перешла на другую койку и бессильно опустилась на нее. Ее черные глаза были широко раскрыты от страха.
Джеффри посмотрел на нее, на Кросса, потом на разделявший их стол, измерил глазом расстояние. Если он бросится через стол, загородив ее своим телом…
— Не советую, — сказал Кросс.
— Ты просто берешь нас на пушку, — сказал Джеффри. Его взгляд был устремлен на палец, лежавший на курке. — И я скажу тебе почему. Ты не посмеешь ее застрелить. Если ты ее застрелишь, у тебя не будет заложницы и тогда я постараюсь тебя убить. Тебе придется застрелить и меня. Ну и куда ты тогда денешься? Кто поведет яхту?
— Ты все же туповат, Джеффри. Хуже, чем сейчас, мне уже не будет, даже если я лишусь твоей помощи. Мне нечего терять, и я сделаю все, чтобы заручиться твоей помощью. Если ты откажешься выполнять мои приказания, я застрелю Памелу — мне это никак не повредит. Все равно моя песенка спета. А вам есть что терять. Если ты этого не понимаешь, то ты просто недоумок. Я обещаю вас отпустить подобру-поздорову, когда ты меня благополучно доставишь на голландский берег. И будете себе жить-поживать. Разве игра не стоит свеч? Тебе не хочется поскорей пуститься в путь?
— Да разве твоим обещаниям можно верить?
— Ну подумай сам, милейший. Если я уже буду в Голландии, зачем мне вас убивать? Что мне от этого прибавится? Никаких секретных сведений, которые бы мне угрожали, у вас нет. Здешняя полиция повесит меня и без вашей помощи. Впрочем, как хочешь. Поговорили, и хватит. Будешь ее связывать или нет? Считаю до трех, а затем… Раз!
— Стой, — закричал Джеффри. — Ладно, будь по-твоему.
— Я так и думал. Ну, принимайся за дело. Да, смотри, свяжи ее покрепче.
Джеффри принес моток веревки и принялся связывать Памеле руки.
— Не волнуйся, — сказала она. — Потерплю.
Джеффри связал ей ноги.
— Я что-нибудь придумаю, — шепнул он ей.
— Если вы шепчете друг другу любовные пустячки, то с ними можно подождать, — одернул их Кросс. — А если вы что-то против меня замышляете, то вам известно, какие будут последствия. Надеюсь, что ты вяжешь прочные морские узлы, Джеффри. Обмотай ее веревкой, чтобы она не могла шевелить руками. Да потуже!
— Она не сможет дышать, — проговорил Джеффри охрипшим голосом.
— Сможет-сможет! Подумаешь, небольшое неудобство! Во имя вашего же счастья. Дня через два вы будете смеяться, вспоминая эту историю. Теперь уж я буду печься о ее благополучии. Мы станем неразлучными друзьями.
Джеффри угрожающе выпрямился.
— В чем дело? — насмешливо спросил Кросс. — Что еще придумал? Не беспокойся — на ее честь я не покушаюсь. Не до того. Теперь надо вам поудобнее устроиться. Обойди стол, Джеффри. Стой! — Кросс окинул взглядом каюту. — Сначала я перейду к Памеле. Ну вот, теперь иди. Я уперся дулом как раз в нужное место. Запомни, это последнее предупреждение. Ты можешь свободно передвигаться по яхте. В каюту не заходи. Если что будет нужно, крикни. Твое дело — привести яхту в Голландию. При первом же подозрении я стреляю и ты будешь слушать, как твоя возлюбленная верещит от боли. Запомни, при первом подозрении! И не вздумай спустить бензин или что-нибудь в этом роде — я проверял уровень. Если бензин кончится прежде, чем мы достигнем Голландии, я стреляю. И не буду слушать никаких оправданий. У тебя всего одна надежда: быстро добраться до голландского берега. Мне терять нечего.
— Все понятно, — сказал Джеффри. — Хитер же ты, Артур. Если бы мне сказали, что ты сумеешь заставить меня связать Памелу…
— Мы заставляли заключенных делать и не такое. Как-нибудь я тебе расскажу.
Уходя из каюты, Джеффри оглянулся.
— Терпимо, Памела? — спросил он.
— Страшный сон, — отозвалась Памела. — Я стараюсь не думать.
— Вот и правильно, — заметил Кросс. — Давай, Джеффри, пора сниматься с якоря.
Джеффри включил бортовые огни, нажал на стартер. Моторы загудели, и он прогнал их на малых оборотах. Проверил, сколько в баке бензина. Пожалуй, хватит. Много уйдет при выходе из Эстуария в штормовое море, но, когда они лягут на курс, ветер будет попутный.
Он включил лампу над компасом.
— Мне надо проложить курс! — крикнул он Кроссу. — Если я этого не сделаю сейчас, пока мы стоим в затишье, потом может не получиться.
Кросс подошел к дверям каюты.
— Сколько тебе на это надо времени?
— Минут двадцать, если ты не будешь махать у меня под носом пистолетом. Как я могу делать расчеты, когда ты стоишь у меня над душой и, того и гляди, нечаянно нажмешь на курок.
— С пистолетом у меня ничего не может случиться нечаянно. Твое дело — соблюдать договор, тогда и я сдержу слово. Поторапливайся, однако, уже десять часов.