В самом деле, что это ещё за номера — вылезать по ночам из окон с вёдрами, набитыми шерстяными свитерами! Если все начнут вылезать по ночам пусть даже из своих окон, то милиция не сможет отличить жулика от честного человека, и начнётся такая неразбериха, что и в страшном сне не приснится.
И неизвестно ещё, подумал также начальник, чем может кончить юноша, способный в два часа ночи спускаться по водосточным трубам с вёдрами в руках, и как в дальнейшем он будет применять свои акробатические способности.
Начальник всё раздумывал, с чего бы начать беседу, как вдруг заметил, что Андрей внимательно разглядывает что-то за его спиной.
Начальнику не надо было оглядываться, чтобы понять, что именно разглядывал Андрей. За его спиной висел большой красочный плакат:
ПОДВИГИ СОТРУДНИКОВ МИЛИЦИИ.
Решив, что задержанный сам даёт повод к началу разговора, начальник, кивнув на плакат, сочувственно спросил:
— Стыдно?
— Нет, не стыдно, — нахмурившись, отвернулся Андрей.
— Выходит, не осознал, — вздохнул начальник. — Придётся потолковать.
— А чего толковать? — пробурчал Андрей.
— Вы, гражданин Васильков, не на уроке, а в милиции, так что, извините, придётся послушать, что я вам скажу.
Андрей покорно опустил голову.
— Мы с вами, товарищ Васильков, живём в замечательное время. Наши герои-космонавты штурмуют космос. Наши мужественные полярники, дорогой товарищ, днём и ночью бороздят Арктику и Антарктику. Дня не проходит, Андрюша, чтобы кто-нибудь не совершил подвиг или героический поступок. Да чего там далеко ходить. У нас, в нашем городе, сегодня, буквально вот-вот несколько часов назад…
Андрей поднял голову, взглянул на начальника.
А начальнику тем временем пришла в голову отличная, как ему показалось, мысль.
— Марченко! — крикнул начальник.
В комнате мгновенно появился милиционер, задержавший ночью Андрея.
— Вот какое дело, Марченко. Возьмёшь товарища Василькова и проедешься с ним в депо. Пусть поглядит, послушает, подумает, ума-разума наберётся.
И вот уже патрульный мотоцикл, управляемый Марченко, с Андреем, сидящим в обнимку со своим злополучным ведром, несётся по улицам города. На крутых виражах коляска поднимается над мостовой, шарахаются прохожие.
На здании депо висел плакат:
СЛАВА ГЕРОЯМ!
Большая толпа окружила поворотный круг, с помощью которого любой тепловоз или вагон можно было выкатить на один из многочисленных путей, ведущих в депо.
Когда мотоцикл Марченко въехал на территорию депо, Андрей услышал громовую овацию.
На медленно вращающемся поворотном кругу стояли все его друзья — Яшка, босиком, с закатанными до колен штанами; Давай в длинной рубашке навыпуск, с ведром в руках; Шурка со своим Транзистором и, наконец, сам Макар, обнажённый до пояса, с мокрой рубашкой на плече.
Истово аплодировали железнодорожники.
Медленно и торжественно вращался поворотный круг.
Транзистор весело бегал по кругу, но, заметив хмурого усача, не аплодирующего его хозяйке, остановился возле него и неодобрительно залаял. Усач удивлённо взглянул на скотча и стал хлопать.
Круг остановился, и к ребятам подошёл пожилой железнодорожник. Под аплодисменты он пожал руки всем четверым. И когда смолкла овация, он заговорил:
— Дорогие друзья! Сегодня на рассвете вот эти молодые люди…
Лёгкий смешок пробежал по толпе.
— Да, да, молодые люди, наши товарищи, настоящие граждане, — продолжал пожилой железнодорожник. — Вот эти четверо совершили замечательный подвиг. Обнаружив повреждённый рельс, они остановили пассажирский состав, тем самым предотвратив крушение.
Раздались аплодисменты. Марченко победоносно и вместе с тем укоризненно взглянул на Андрея. «А ты, такой-сякой, по ночам чёрт те чем занимаешься», — как бы говорил его взгляд.
Андрей тяжело вздохнул и ещё глубже погрузился в коляску.
— Они спасли пятьсот тридцать шесть пассажиров, пятьсот тридцать шесть человеческих жизней!.. — патетически восклицал оратор. — Вы только подумайте, товарищи!
Под грохот аплодисментов на поворотный круг вышла дородная женщина с двумя хозяйственными сумками.
— Разрешите же, товарищи, от вашего имени, — продолжал оратор, — вручить героям памятные подарки!
Женщина вытащила из сумки большие сигнальные фонари.
— Пусть эти фонарики…
Слова оратора утонули в шуме аплодисментов, и тут же послышался гром духового оркестра. Тепловоз выкатил на поворотный круг открытую платформу, на которой оркестр исполнял туш.