Судьба смеялась над Андреем.
Всякий раз, как только Андрей по тем или иным причинам отрывался от своих друзей, с ними происходили неожиданные, захватывающие события, и они оказывались героями. А он, Андрей Васильков, лучший спортсмен школы, велосипедист, стрелок, пловец и капитан школьной баскетбольной команды, он почему-то всякий раз оказывается в стороне. В тот момент, когда его друзья совершают подвиги, он бегает по городу с подсолнечным маслом или в результате служебного рвения этого Марченко торчит в милиции и выслушивает от начальника рассказы о подвигах, которые и без того не дают ему покоя.
Андрей вздохнул.
Марченко строго поглядел на Андрея.
— Осознал?
— Поехали, — буркнул Андрей.
— Осознал, — просветлённо улыбнулся Марченко.
Мотоцикл затарахтел, развернулся и, поднимая пыль, исчез.
Четверых героев вместе с Транзистором подняли на платформу.
С фонарями в руках они стояли возле оркестра, а поворотный круг снова медленно завертелся.
— Давай, — тихо окликнул приятеля Макар.
— Что тебе? — отозвался Давай.
— Погляди, как там раки?
Давай заглянул в ведро.
— Спят.
— А может, они… того… сдохли?
— Может, и сдохли.
Медленно вертелся поворотный круг…
Вскоре после митинга вся компания отправилась на водную станцию. Усталые герои дремали, распластавшись на траве, и только Андрей, погружённый в свои невесёлые размышления, сидел, обхватив колени руками, отдалённо напоминая врубелевского Демона.
Не поднимая головы, Макар спросил:
— Кто пойдёт продавать раков?
Вопрос повис в воздухе, ответа не последовало. Транзистор подбежал к Андрею и уставился на него.
— Сходил бы ты, Андрей, а? — лениво проговорил Яшка.
— И правда, — сказал Макар.
— Давай, Андрей, сходи, — оживился Давай.
— Интересно получается, — обиженно сказал Андрей — Вы поезда останавливаете, а я раков продавай.
Снова воцарилась тишина.
— Подушкин идёт, — сказала Шурка.
Вдоль берега с портфелем в руках и с фотоаппаратом на груди шёл знаменитый А. Подушкин, постоянный автор районной газеты.
Подушкин не был великаном. Последняя отметка его роста, сделанная мамой на притолоке двери, показывала 132 сантиметра. Знаменитый Подушкин учился в той же школе, где Андрей и его приятели, но был старше их на целый класс.
Подойдя к Андрею, Подушкин приветливо поздоровался с ним за руку и, кивнув в сторону ребят, бросил:
— Притомились герои… Ну что же, заслуженный отдых.
Герои сделали вид, что крепко спят.
Подушкин раскрыл портфель, набитый множеством экземпляров последнего номера газеты, и, вытащив несколько штук, протянул Андрею.
— Каждому по два экземпляра, — распорядился Подушкин. — Один можешь оставить себе.
Андрей положил газеты рядом с собой, слегка скосил глаза.
Внизу на первой полосе чётко выделялся заголовок:
ПОДВИГ НА РЕЛЬСАХ.
Ниже была напечатана фотография ребят с фонарями на поворотном кругу. А ещё ниже подпись: А Подушкин.
— Ты почитай, почитай, — сказал Подушкин, бросил портфель, снял аппарат, передал его Андрею, быстро разделся и пошёл в воду.
— Подъём! — раздалась негромкая команда Макара.
Транзистор весело взвизгнул, и ребята вскочили.
— Андрей, пойдёшь на базар? — спросил Макар.
— Нет, — мрачно ответил Андрей и протянул Макару пачку газет.
— Давай, погляди раков, как они там? — спросил Макар.
— Похоже, сдохли, — отозвался Давай.
— А может, спят?
— Может, и спят.
Давай взял ведро, и компания двинулась с пляжа. И только Шурка задержалась рядом с Андреем.
— Ты не расстраивайся, — сказала она сочувственно.
— А с чего мне расстраиваться? Вовсе я и не расстраиваюсь, — раздражённо ответил Андрей.
Шурка хотела добавить что-то утешительное, но тут ревниво залаял Транзистор, и она побежала вслед за ребятами.
Из воды вышел Подушкин. Он попрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из уха, а потом сказал:
— Слушай, Андрей, почему тебя опять нет среди героев? Где ты был?
— В милиции, — вызывающе ответил Андрей.
— Жулика поймал? — заинтересовался Подушкин в предчувствии захватывающего материала для своей новой корреспонденции.
— Меня самого… забрали, — неохотно проговорил Андрей.
Подушкин с сожалением покачал головой. Его сожаление относилось вовсе не к предполагаемому проступку Андрея, а к тому обстоятельству, что Андрей не поймал жулика и, таким образом, не совершил ничего достойного его, подушкинского, пера.