— Дышите, — говорит тётя Маша, прикладывая стетоскоп к спине толстяка.
Толстяк шумно дышит.
— Радость-то какая, радость-то какая, — приговаривает, слегка заикаясь, толстяк. — Племянник из Москвы едет?
— Повернитесь, — командует тётя Маша. — Из Москвы.
— Племянник-то, говорят, единственный?
— Единственный. Не дышите.
— Радость-то какая, радость-то какая…
— Молчите, — строго говорит тётя Маша. — Перестаньте разговаривать.
В дверь просовывается молоденькая медсестра.
— Не опоздаете, Мария Ивановна?
— Не волнуйся, Тонечка, успею, — улыбается тётя Маша и приказывает толстяку: — Дышите глубже!
…В пустом классе, из которого вынесены парты, девочки под руководством тёти Даши заканчивают оформление выставки учебных работ по домоводству.
— А какой он, ваш племянник? — спрашивает хорошенькая черноглазая девочка. — Высокий?
— Да, — с гордостью говорит тётя Даша. — Валерий рослый мальчик. У него русые волосы, крупные черты лица и на левой щеке очаровательная родинка.
— А вы давно его видели? — интересуется одна из девочек.
— Я не видела его никогда, — говорит тётя Даша. — Но я представляю его себе абсолютно точно.
— Представляю себе этого москвича, — шепчет подруге черноглазая девочка. — Небось задаётся!
— Во всяком случае, не больше тебя! — тоже шёпотом отвечает подруга и громко говорит: — Дарья Ивановна, вы опоздаете. Идите, мы всё сделаем сами.
Столовая. На кухне тётя Саша помогает поварихе раскладывать по тарелкам котлеты. В раздаточном окне появляется официантка.
— Два раза солянка, гороховый суп, — говорит она. — Александра Ивановна, не забудьте пирожки для племянника.
В раздаточное окно просовывается ещё одна официантка.
— Где мои тефтели? Борщок и три шницеля. — Она торопливо ставит на поднос тарелки. Одна из тарелок падает, разбивается.
— Тьфу! — сердится она. — Опять кокнула!..
— Ничего, девочка, ничего, это к счастью, — улыбается тётя Саша.
Мчится поезд. Длинная змейка вагонов, изгибаясь, бежит между холмами и приближается к тоннелю. Вагон за вагоном скрывается в нём.
Зажглись огни внутри поезда. Валерий и Жека шепчутся в коридоре.
— Мы к тёткам не поедем, — заговорщически произносит Валерий.
— Куда же мы денемся? — испуганно спрашивает Жека, заглядывая в глаза Валерию.
Валерий мужественно не отводит глаза.
— Поедем в экспедицию, — не очень уверенно говорит он.
Жека скис.
— Меня не возьмут…
— Возьмут…
Жека безнадёжно махнул рукой.
— А… а… Прошлый год поехали в Анапу… я сначала ангиной заболел, потом свинкой, потом грипп вместе с ветрянкой подхватил, потом…
Поезд выскочил из тоннеля. Погасли плафоны, и солнце, яркое летнее солнце ворвалось в коридор.
— Это ещё не самое страшное, — задумчиво сказал Валерий. — Как с тётками быть? Такая паника начнётся… Письма, телеграммы посыплются… Лучше домой не возвращаться.
Жека спросил упавшим голосом:
— Чем я могу тебе помочь?
Валерий вздохнул.
— Ты? Что ты можешь?
Жека опустил голову.
Дом тётушек стоит на высоком холме. Это старый деревянный двухэтажный дом с чердаком и верхним балконом, с большой террасой, на которой стоит высокая клетка с попугаем. Дом венчает башенка с ажурным флюгером.
Тётушки собираются на вокзал. Тётя Саша возится на кухне у плиты. Посмотрев на часы, она поднимает тревогу.
— Девочки! — кричит она сёстрам. — Маша! Даша! Мы опаздываем! — и продолжает заниматься своими делами.
А тётя Маша возле террасы выправляет руль у велосипеда.
— Даша! Саша! Пора ехать!
Тётя Даша наверху, в спальне, пудрится, стоя у зеркала.
— Сашенька! Маша! Надо торопиться!
И весь дом наполняется голосами тётушек.
— Сашенька! Маша! — кричит тётя Даша.
— Маша! Даша! — вторит ей тётя Саша.
— Саша! Даша! — зовёт сестёр тётя Маша.
Наконец все трое собрались на веранде.
— Мы, кажется, опаздываем, — вздыхает тётя Саша.
— Кошмар, — говорит тётя Маша, глядя на часы.
— Кошмарр… Кошмарр… — кричит попугай.
По улице Курепки, быстро вращая педалями, проносятся тётушки на велосипедах. Они скрылись в облачке пыли, мелькнули возле сквера и, как ракеты, понеслись по шоссе…
Посреди дороги, на деревянной подставке, висит какое-то объявление… Тётушки остановились, прочитали объявление.
Проезду нету, опосля не пеняй! —
выведено мелом на фанере.