Сергей ИВАНОВ
ПРОПАЩИЕ ДУШИ
Часть I
Шабаш — шабашу
Глава 1. А поутру они проснулись
Солнце поднялось уже высоко над безбрежным, как океан, лесом, и даже сквозь двойные плотные шторы в спальню прорывался горячий свет, наполняя ее бордовыми бликами, — но подниматься с постели по-прежнему не хотелось. То есть покинуть ее, конечно, придется, да только не раньше, чем это сделает Анджи. А угомонились они, как обычно, под утро — и ведь не надоест, который уже месяц!..
Приоткрыв один глаз, девушка пропела:
— Светик, привет!.. Выспался?
Его настоящее имя Анджелла узнала сразу после возвращения, но продолжала величать мужа Светланой. Хорошо, не при местных зубоскалах — все ж имечко с претензией. Эдакий светлячок в темном Средневековье… пудов на восемь, ага.
— Я поэт, зовусь я Светик, — проворчал он в ответ, даже не пытаясь принять сердитый вид. Все равно ж не поверит. Во-первых, девушка понимала его лучше, чем он себя; во-вторых, Светлан просто не умел на нее злиться.
Наверное, главным чудом в той странной сказке оказался финал. А именно: как замечательно, без зазоров, сомкнулись они ноющими гранями, составив целое. Happy end вышел истинным, без подвохов. Счастье не закончилось воссоединением персонажей и даже не пошло на спад — наоборот, с каждым днем его становилось больше. Месяц проходил за месяцем, а они только привязывались друг к другу сильней, избегая расставаться сверх неизбежного. Временами это пугало Светлана: как же больно будет падать с такой высоты, если, не приведи бог… Да ну, о таком лучше не думать!
Наконец распахнув оба глаза, сверкающих изумрудными зрачками, Анджелла потянулась, откровенно приглашая любоваться собой, прелестным своим ликом, волшебным телом, едва прикрытым простыней, золотыми волосами, рассыпавшимися по постели, — будто не этим занимался он каждую секунду, пока находился с ней. Даже во сне Светлан продолжал ощущать ее — кажется, не только кожей..
— А как спалось принцессе? — спросил он. — Горошина не намяла бока?
Вообще-то после трагической гибели отца и последовавшего вскоре за ней свержения узурпатора Анджелла вполне могла именоваться королевой. К тому же настоящая принцесса вовсе не та, кто под десятком перин ощутит горошину, а кто не станет раздувать это зернышко в арбуз.
— Опять ко мне Паук приходил, — сообщила Анджелла. Имелось в виду: во сне, — не подумайте плохого. В сны Светлана тоже изредка являлся дед, умерший десятилетия назад.
— Гостюшка, — проворчал он. — И чего хотел?
— «Вернись, я все прощу!» — сказала девушка загробным голосом. — Что-то непокойно его душе.
— Еще бы!..
За долгую жизнь сей колдун натворил много бед, хотя злодеем стал не по злобе — от равнодушия к людям. (Но важен ведь результат?) И по совокупности преступлений был приговорен… лично Светланом. Впрочем, разве у него оставался выбор?
— Похоже, он до сих пор слоняется возле Дома, — прибавила Анджелла. — Уж чего-чего, а живучести у Паука на десятерых.
— Большим мерзавцам без этого никак, — согласился Светлан. — С одной пробоины такие кораблики редко тонут. Но разве сможет он дотянуться сюда?
— Кто знает, милый. В теперешнем его состоянии многое принимается по-другому — расстояния тоже. И разве ты сам представляешь, на сколько мы удалены от моего королевства? Или где пребываем сейчас на самом деле?
— Да уж, — пробормотал он.
Это в первый момент Светлану показалось, будто он возвратился в свою квартиру, размещенную на верхнем этаже девятнадцатиэтажки, высящейся на самом краю города, вплотную к окружной дороге, сразу за которой начинался лес. И в свой мир — ну, разве с некоторыми вариациями: драконы там, разросшиеся буйственные леса, прочая воспрянувшая живность; толика чудес, почти смыкающихся с экстрасенсорикой; еще какая-то околосказочная экзотика. На самом деле изменений оказалось куда больше, но к волшебству они не имели отношения. Светлан словно бы угодил на полвека вперед, хотя по летосчислению (христовому, понятно, — никуда от него не делись) вернулся в год, откуда его выдернули и где отсутствовал не дольше недели. Однако поменялось тут многое — не перевернулось, но сдвинулось.
Как выяснилось, обитал Светлан уже не в прежней конуре — притом что вернулся в знакомую комнату. Но раньше та была единственной в квартире, а ныне к ней добавились еще четыре, и каждая едва не вдвое просторней. Обставлены они были шикарным новьем — в отличие от первой, в которой явно хранился антиквариат… чтобы не сказать: рухлядь. И оснастили жилище по последнему слову, нашпиговав электроникой от кухни до ванной, причем приборы обнаружились такие, о которых Светлан не подозревал раньше. Впрочем, увидев их, он ощутил в себе пробуждающееся знание, словно к исконной его сути добавилась вторая, представляющая истинного хозяина здешних хором, взращенного иным прошлым.
В мире, куда вернулся Светлан, оказалось куда меньше дорог, пыли и шума, чем в том, откуда он сбежал, — поскольку большая часть транспорта поднялась в воздух и даже стоянки устраивали обычно на крышах. Зато прибавилось зелени, в том числе внутри городов. Число же ненавистных Светлану границ, наоборот, сильно убавилось, а проницаемость их выросла намного.. Здесь российский юнец, получивший образование на родине, вполне мог податься егерем в канадские леса или пастухом в Аргентину, а любой иноземец, от американца до японца, волен был испытать силы в сибирской тайге — тем более, такое закаливание духа ныне вошло в моду. Кстати, сами расы, не говоря о нациях, отличались уже не столь явно — сказалось многовековое смешение народов.
А драконы тут и впрямь дожили до современности, но диких, свободных особей почти не осталось — как лошадей или верблюдов. Или собак. Увы, умом летающие рептилии не блистали, хотя по праву занимали второе место, обставив дельфинов и шимпанзе.
И волшебство больше не считалось ересью, из сферы сказок перекочевав в реальность, сделавшись объектом научного интереса. Но такого распространения, как в мире Анджеллы, не получило и на такие высоты не воспаряло.