Из Балашова доехал до Поворино. Это — окраина Воронежской области. Здесь, в районе Поворино — Новохопёрск, многие люди живут (и неплохо) тем, что вяжут пуховые шали, носки и другие вещи. Для этого разводят специальных пуховых коз. Но шерсти всё равно не хватает. У приезжих местные часто спрашивают: "Вы не пух привезли?" И некоторые люди действительно "делают бизнес", возя шерсть в этот район из Оренбургской области — электричками, в громадных сумках (шерсть ведь лёгкая). Вязанием изделий из пуха увлечены буквально все — даже живущие здесь цыгане, которые в этих краях стали совершенно оседлыми, зажиточными людьми, глядящими свысока на своих полунищих кочующих соплеменников из других областей. Но то, что поняли цыгане, недоступно для понимания властей. Я не заметил, чтобы государство хоть как-то поощряло разведение пуховых овец, или производство вязаных изделий. Можно ведь, если организовать всё на должном уровне (в том числе и рекламу), не только завалить вещами пуховой вязки свою страну (что уже было бы нехилым достижением), но и наладить прибыльный экспорт. Однако — чего нет, того нет. И не намечается.
От Поворино идёт электричка до Таловой. В этих краях очень хорошая земля, но слишком много оврагов. Из окна электрички, местами хорошо и далеко видно, какой вред наносит эрозия, обусловленная неумным хозяйствованием человека. В своё время Докучаев буквально спас эти земли, добившись плотнейшего обсаживания лесополосами всех оврагов и тех мест, где была угроза их возникновения. Он вывел своего рода "формулу", согласно которой, земля сохраняет плодородие и хозяйственную ценность лишь в том случае, если как минимум одна восьмая часть этой земли, занята лесами, или лесонасаждениями. Об этом не мешало бы помнить некоторым среднеазиатским владыкам, которые в погоне за валютой, повырубали леса (тугаи) и сады по берегам рек, и обсеяли эти берега хлопком (который воду выкачивает из почвы, как насос). А теперь жалуются на то, что реки мелеют (корни вырубленных деревьев больше не "подтягивают" к поверхности земли грунтовые воды), Аральское море гибнет (лишённое регулярной подпитки речной водой — при сохранении прежнего уровня испарения), урожаи (того же хлопка, например) снижаются, реки не доходят до морей и теряются в песках (а кто бы расчистил им русла и засадил бы берега лесами?!). Заодно обижаются на русских. Не хотят, мол, подлые и коварные, но богатые водой славяне, поворачивать свои реки на юг! При этом никто в Средней Азии (между прочим, в сравнении с Аравийским полуостровом, очень богатой водой) не проявляет ни малейшего желания учиться (у тех же израильтян, например) жёсткой водяной экономии — в частности, "капельному" орошению. Предпочитают просто рыть длинные извилистые канавы (арыки), из которых вода бесконтрольно испаряется и уходит в почву (засоляя её).
Впрочем — в наше время всеобщего воровства и бардака, лесополосы той же Воронежской области активно вырубаются. Так что не нам особо нос задирать перед кем-то…
От Таловой доехал до станции Лиски. Это бывший Георгиу-Деж. Многие местные жители, "по-старинке", используют это название. И в билетных кассах никто не удивляется, услышав фразу: "Мне один билет до Георгиу-Дежа". Странная манера была у лидеров СССР — называть русские города именами забугорных коммунистов (не говоря уж об улицах и площадях, скажем, в честь Амилкара Кабрала, или Патриса Лумумбы). И не только русские. На Украине есть, например, города Торез и Карлолибкнехтовск. Говорят, гаишники в Донбассе пьяных проверяют, заставляя без запинки произнести название последнего города.
От Лисок ходит электричка до Воронежа. От Воронежа, который запомнился кошмарной давкой в городских автобусах (метро в городе не строят, так как население, вот уже который год, чуть-чуть не дотягивает до миллиона), я проехал дизель-поездом до Касторной. Их там целых три: Касторная-Курская, Касторная-Восточная и Касторная-Новая. В общем — помешались на касторке. Хотя (во всяком случае — тогда) все три станции отличались тем, что на них можно было ночевать, не особо опасаясь милиции, или шпаны. Особенно мне понравилась Касторная-Новая, чистенькая, тёплая, уютная, сиденья мягкие, на подоконниках — живые цветы в горшочках. И на этих мягких сиденьях позволялось ночью лежать! И милиция никого не трогала — почти фантастика! Оказывается, так тоже может быть — даже в России. Хотя — не знаю как там сейчас.
Из Касторной ходит пригородный поезд на Курск. А из Курска старый-престарый дизель катит на Льгов. Это небольшой городишко, узловая станция. Там расположен крупный сахарный завод (выглядит — как после бомбёжки) и зона общего режима. Как всегда, станция около которой расположен лагерь, кишмя кишит милицией. Поездов пассажирских там, раз-два и обчёлся, в основном только пригородные дизеля курсируют. Но бабки всё равно тащат к станции вёдра и корзины с яблоками, в надежде подзаработать копейку. О какой-то серьёзной наживе в тех условиях говорить не приходится, тем более что Курская область вообще отличается повсеместным обилием яблок. Грубо говоря, их там — как грязи. Региону можно было бы богатеть одним только производством яблочного вина (сидра) — примерно так, как это происходит в Нормандии, или в Бискайе. Но — и то производство "червивки", которое существовало при советской власти, практически умерло. А чтобы бабки всё же случайно не разбогатели, милиционеры (которым просто нечем заняться на большом и полупустом вокзале) отнимают у них корзины и вёдра (это конечно не грабёж — отъём чьего-либо имущества без всякого суда и следствия) вываливают яблоки на шпалы между рельсами и втаптывают их в мазут (там нет электрификации, тяга тепловозная, линия очень сильно замазучена).