"Ты наверное хорошо с женой живёшь — в любви да согласии?"
— "Да какое там! Как кошка с собакой!"
"А чего ж детей столько настрогал?"
— "Так в толпе легче затеряться…"
Вот и здесь тот же принцип. Зал-то в Туле не совсем платный. С билетом на электричку в него пускают бесплатно. Но — только днём. Ночью — и за деньги не пустят. Поэтому в зал надо днём заходить — и уж никуда до утра из него не рыпаться. Так вот и сижу всю ночь (независимо от того, хочется ли мне есть, пить, или в туалет) — вместе с пассажирами, ждущими поездов дальнего следования.
Всё бы ничего, да только зал огромный, как гигантский склеп, с окнами — от пола до потолка (а потолок — высоченный). Попробуй-ка натопи такое помещеньице! Какими бы ни были горячими батареи, всё равно зябко и сквозняки гуляют.
Ну ничего, курточка у меня ещё не заношена, греет пока. Канительно только с ней, в плане стирки. Приходится на себя одевать и мыльной тряпкой оттирать. Хорошо хоть она тёмная, не маркая (такую и выбирал). Читаю вот от скуки газету. В большом интервью какая-то поп-звезда (а словосочетание-то какое интересное…) жалуется на жизнь тяжкую, судьбинушку горьку. Пятый или шестой муж не хочет алименты платить, пара миллионов баксов, вложенных в "МММ", пропала без остатка, продюсер — козёл; и вообще, вся наша жизнь — дерьмо… На другой странице какой-то политик горячо уверяет, что в России — полный ажур. Мол, в наше время, каждый человек может выбирать — где ему учиться и лечиться, в какую страну поехать отдыхать, где и каким бизнесом заниматься. Он вот, например, недавно был во Франции. И ему там очень понравилось. "А могли ли мы лет двадцать назад, мечтать о подобном?!.."
Кто их знает, о чём они мечтали лет двадцать назад. Они — не мы.
Впрочем — читаю я не очень внимательно. Пропускаю какие-то подробности, фамилии, даты. Уяснил уже, что верить напечатанному в газетах — глупо и смешно. Прошло время мечтаний о том прекрасном дне, когда вся пресса нашей страны станет свободной и независимой, а оттого — непогрешимо объективной и жутко интересной. Сегодня мне не нужно объяснять, что независимой прессы не может быть в принципе, что каждая газета и каждый телеканал, от кого-то да зависят, кому-то да принадлежат. И не факт, что зависимость газеты от какого-нибудь богатого мафиози, делает её более объективной, нежели зависимость от центральной власти. Другое дело, что центральная власть в России, сама напоминает сборище богатых мафиози. Это во-первых. А во-вторых, мне самое время думать о том, что скоро наступит новый, 1996 год. сама цифра мне относительно безразлична, проблема в том, что на новый год все железнодорожные вокзалы катастрофически (для таких как я) пустеют — равно как и пригородные поезда. Каждый человек, находящийся в такое время на вокзале (особенно ночью), вызывает удивление и пристальное к себе внимание. А милиция несёт дежурство как раз в усиленном режиме — и из-за праздника как такового, и из-за гипотетической угрозы терактов, которые, в принципе, нетрудно устроить среди скопления нетрезвого люда (хотя я ни разу не слышал, чтобы хоть одна попытка теракта была сорвана благодаря бдительности милиции — имею в виду какие-то конкретные факты, а не просто бравурные отчёты о том, что: "мы не допустили", или "благодаря усилиям милиции…"). Правда и сами милиционеры, в большинстве своём, на новый год не очень твёрдо держатся на ногах. Но это в чём-то лучше, а в чём-то и хуже — могут ведь и убить по пьянке. Так что надо крепко думать — где перекантоваться в новогодний день (а главное — в новогоднюю ночь, которая, для бездомных, — самая ужасная ночь в году). Благополучно пережить новогодние праздники — это равносильно преодолению знакового рубежа. Вот я и думаю, поёживаясь от вокзальных сквозняков — как этот рубеж преодолеть…
41
Я преодолел новогодний рубеж. Для меня началась новая эпоха — эпоха 1996 года. Японцы называют эпохой, период правления каждого своего императора (микадо). "Эпоха Хирохито", "эпоха Акихито"… Для бездомного человека, эпохой можно считать год. По крайней мере в России, просуществовать год бомжу — не так-то просто. Нет такого, самого молодого, здорового и сытого бомжа, который встречая приход нового года, может уверенно сказать, что обязательно доживёт до его окончания. Если для человека "обычного", "жизнь прожить — не поле перейти", то нищий вполне может заменить слово "жизнь", на слово "год". А я вот уже и зиму почти пережил. Почти — потому что март-месяц в России: уже не зима, но ещё и не весна. "Настал марток — надевай семь порток". Именно так.