Мой немного растерявшийся оппонент остался всё-таки при своём мнении. Оно и понятно: за пятнадцать-двадцать минут никакими аргументами не выбьешь из головы дурь, вбивавшуюся в неё годами.
Мне в какой-то степени жаль таких как он. Вчера его не признавали за полноценного гражданина, руководствуясь принципом: "ты начальник — я дурак; я начальник — ты дурак". А завтра, случись какая-то крупная заваруха — заверещат, заблеют платные краснобаи, о долге каждого гражданина (разумеется священном!) защищать драгоценное отечество. Автомат в руки сунут — иди, защищай нас, мы жить хотим, нам страшно!..
И пойдёт ведь — как в царское время шли в бой крепостные холопы "за веру царя и отечество", защищая незыблемость дворянско-помещичьего ярма на своей шее. Или как в сталинскую эпоху уходили на фронты Отечественной войны дети репрессированных, раскулаченных, расстрелянных. Шли в бой с гитлеровскими палачами, защищая палачей сталинско-бериевских. Человеку свойственно тешить себя мыслью, что "свои", "родные" рабовладельцы, чем-то хоть чуточку лучше, ближе — пришлых, "чужих". Самому довелось побарахтаться в паутине подобного самообмана — знаю. Лишь волею судьбы оказался в таком положении, когда человек становится перед выбором: или, костенея в своём рабстве, опуститься до уровня тряпки — или начинать по капельке выдавливать из себя раба.
Возможно мои рассуждения отдают цинизмом. Но когда оглядываешься на всю историю Российскую, с её неимоверными кровавыми зигзагами — невольно в голову мысль закрадывается: а не потому ли порой проваливается народ русский в бездну хаоса и ужаса, что не хватает нам иногда капельки здравого цинизма? Известно ведь, с какой иронией воспринимали коммунистические лозунги и антирелигиозную пропаганду, жители среднеазиатских и закавказских республик бывшего СССР. Это ведь был тоже своего рода цинизм, когда они, вежливо покивав и поддакнув заезжим агитаторам, потом смеялись над ними между собой. Но это был тот здравый цинизм, который удерживал людей от богоборчества, от сожжения икон, от взрывов церквей и мечетей — а значит спасал саму душу народа от духовного опустошения и морального уродства. Так что, наличие какой-то доли здорового цинизма в отношениях с властью (которая свой цинизм демонстрирует постоянно), пожалуй просто необходимо, для того чтобы уметь правильно оценивать степень разумности действий этой самой власти.
7
Дойдя до небольшой станции, километрах в восьми от города, я увидел стоящий товарняк с прицепленным локомотивом. Забрался в один из вагонов. Через некоторое время поезд тронулся. Ночь проехал, не заботясь о направлении. Лишь бы отъехать подальше от Саратова, пока не начались поиски (пусть и не очень активные, но всё же…). Утром товарняк остановился на узловой станции Ртищево. Оттуда я, передвигаясь в основном товарняками, взял курс на Кавказ — надеясь там забуриться в глухомань предгорную, подальше от глаз властей предержащих.
Кавказ во времена СССР был своего рода анклавом либерализма, беззакония и почти капитализма — разумеется, с определёнными оговорками. Люди, не имевшие документов (или имевшие такие документы, с которыми могли рассчитывать на трудоустройство лишь в сибирской глухомани), находящиеся не в ладах с законом, или просто желающие жить чуть-чуть вольнее, нежели на основной территории страны, ехали на Кавказ — и бывало, не обманывались в своих расчётах, находя там жильё, работу и (относительную конечно) свободу. Сталин, будучи полугрузином-полуосетином, закрывал глаза на кой-какие кавказские "особенности". В послесталинский период кавказцы тоже не бедствовали. Любые делегации или комиссии, приезжавшие из Москвы с какими-либо проверками, или с "визитами дружбы", немедленно до бесчувствия упаивались, до икоты закармливались, задаривались самыми немыслимыми подарками, задабривались неимоверно льстивыми речами гостеприимных хозяев (глубоко презиравших своих "дорогих гостей" и нередко тут же материвших их на своём языке) — и отбывали в первопрестольную, "с чувством глубочайшего удовлетворения". А кавказцы продолжали жить своей, во многом непонятной, да зачастую и неизвестной для обитателей других районов СССР, жизнью.