В этом монастырьке я и перекантовался до начала весны (реальной, а не календарной). Малость подкормился, отдохнул. Но именно — малость. Жизнь в монастыре — это существование в условиях эксплуатации. Причём эксплуатация эта особенно паскудна тем, что прикрывается именем Бога. Сами монахини — полдня молятся, полдня сплетничают. Ну иногда что-нибудь и делают — охая и ахая. Вообще, что монахи, что монахини — это прежде всего бездельники (за исключением редких энтузиастов). И даже молитвы для них — тяжкий труд, выполняемый обычно с неудовольствием и кряхтеньем. Вряд ли Всевышнему угодны такие потуги.
Во всём монастыре я был единственным человеком, прочитавшим Библию полностью, от корки до корки. Причём — добровольно, ещё в зоне. В монастыре никто к этому не стремился.
Кроме того, замкнутое однополое существование, накладывает нездоровый отпечаток на взаимоотношения людей, не наделённых к тому же особо развитым интеллектом (главное развлечение монашек — чтение, тайком от "батюшки", журнальчика "МК-Бульвар"). Справедливости ради следует сказать, что анекдоты о любовных похождениях монахинь — ерунда. С этим действительно строго. Но, психика человеческая так уж устроена, что мужчины без женщин и женщины без мужчин, немножко дуреют и становятся не совсем адекватными в мышлении и поступках. От этого никуда не деться. Видимо староверы более правильно поступают, уходя от людей — либо одиночками, либо семьями. Действительно, если тебе люди поперёк горла встали (бывает и так, очень даже понимаю) — уходи от них один, в полное одиночество. А если просто хочешь жить в обществе верующих, близких тебе по духу и мировоззрению людей — так и живи в деревне, населённой единоверцами, в том числе и женщинами. Создавай семью. Почему нет? В конце концов, Библия неоднократно, ясно и чётко, повелевает людям: "Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю". А вот чего-то однозначно противоположного в ней нет. Абсолютно…
Ушёл я из монастыря в апреле. Причём, ушёл — в чём прибыл; только в ещё более обтрёпанном. Ведь работал в своей одежде, рассчитывая на ту хорошую, которую мне дали в монастыре. А хорошую, при уходе — не отдали.
Эта подлость наглядно объяснила мне, почему после 1917 года, русские крестьяне с лёгким сердцем громили монастыри. В самом деле: если где-то что-то происходит — значит, на то есть причины. Разве Православная церковь в России когда-нибудь выступала против крепостного права? Разве она не была одним из ответвлений государственной власти?
И сегодня, возрождающаяся церковь спешит наступить на те же грабли, млея в объятиях государства и теряя авторитет в народе.
48
Дожил всё-таки до весны! Дотянул! Выдюжил…
Сам себе это говорил — и не верил, что мои слова, — реальность. Солнышко во всю ивановскую сводит остатки снега, воробьи заходятся в щебете, талые воды грязь несут по улицам — а я всё удивляюсь и сам себя спрашиваю: неужели жив?!..
Но, эмоции эмоциями — а выводы делать надо. Наивность придётся свернуть в трубочку и спрятать куда-нибудь подальше. Необходимо раз и навсегда осознать, что я — никому не нужен. Государство — мой враг. Причём, враг опасный, мерзкий, беспощадный. Пытаться что-либо вымаливать у этого врага — глупо и смешно. В том числе — глупо и смешно устраиваться где-то на работу. Если сам о себе не позаботишься — никто о тебе не позаботится. Конечно — в свободное время, ради очистки совести, можно и ткнуться куда-нибудь. Но — именно в свободное время и ни в коем случае не отрываясь от железных дорог. А к зиме необходимо готовиться заранее — планомерно, не надеясь ни на какие чудеса.
Отъехав на некоторое расстояние от Москвы и немного пошлявшись по лесным массивам, я приглядел место, показавшееся более-менее глухим — насколько вообще может быть глухим лес в Подмосковье. Тут и построил шалаш. Поначалу — крайне примитивный. Умения не было ни на грош, с трудом отличал осину от дуба, костёр развести было проблемой. При первом же дожде вымок в своём шалаше насквозь. Пришлось строить другое укрытие. Потом — ещё одно… Теперь у меня было куда приносить что-то такое, чего не хотел бы таскать с собой постоянно. Научился "подгадывать моменты" в районе некоторых крупных магазинов, когда из них (в определённое время суток) выбрасывалось в специальные контейнера что-то из продуктов (срок хранения вышел). Конечно, места такие редки, их ещё найти нужно. Также как и районы, в которых стоит искать что-то приличное из одежды, или обуви. Тут лучше всего подходят некоторые, наиболее зажиточные города-спутники из ближнего Подмосковья, с малым количестов собственных бомжей и дворников-гастарбайтеров. Но всё это имеет значение лишь в том случае, если у тебя есть где "складировать" найденное. Причём — всё это скоро сказывается, да не скоро делается. Например — зимние вещи обычно выбрасываются весной, а летние — осенью. И необходимо ведь подбирать по размеру, более-менее чистое и целое. Это годами нужно обитать на одном месте (по принципу — на месте и камень мохом обрастает). Вот так примерно и решил жить — в лесу, но, в принципе, неподалёку от людей. Кормиться-то чем-то надо. Как сказал старый японский бомж, в интервью какому-то журналисту: "Ушёл бы от людей куда-нибудь в горы, в любую даль, куда глаза глядят — да ведь кушать каждый день хочется"…