В Крустпилсе я вышел, огляделся немного и, поняв что до утра никаких пригородных поездов на восток не будет, пошёл пешком по шпалам. Не слишком, впрочем, далеко — только отошёл немного за пределы станции.
В Латвии особым образом смётывают стога сена. В середине небольших стожков оставляют пустое пространство, вроде норы — при помощи специальной деревянной подпорки. Видимо для того, чтобы сено лучше проветривалось, не гнило — с учётом местного сырого климата. В такое отверстие относительно удобно залезать на ночь — там суше и не столь прохладно как на совсем уж открытом воздухе. Вот в такое укрытие я и забрался. Переночевал. Утром поел малины.
Между прочим — я нигде не видел столько малины у железнодорожных путей, сколько в Латвии. Может быть потому, что во многих регионах России, с упорством параноиков, каждую весну, вырубают вдоль железных дорог (по крайней мере — магистральных) все заросли и повсюду жгут старую траву? Давно уже доказано и на страницах самых популярных журналов рассказано, что жечь сухую траву по весне — это бред. Причём — бред очень вредный. Огонь губит корни трав и кустарников, великое множество насекомых и их личинок. Кроме того, сухая трава — это будущий перегной, который глупо уничтожать. Мне доводилось видеть, с каким изумлением глядят на подобные "палы" впервые приехавшие в Центральную Россию дагестанцы, у которых на родине каждая травинка на счету — на выжженном солнцем и вытоптанном овцами глинистом бестравье.
Но тем не менее, каждую весну издевательство над природой повторяется — не говоря уж о том, что искусственно создаётся пожароопасная обстановка. Воистину — нет предела человеческой глупости. Дурные головы не только ногам покоя не дают.
Утром, у поворота (на поворотах поезда снижают ход) я дождался товарняка. Уцепился за скобы боковой лесенки и забрался в вагон. В таких "полувагонах" обычно возят уголь и лес. Этот был порожним и относительно чистым. Значит — идёт за лесом. За углём он шёл бы на юг, в сторону Донбасса. Мне на юг не нужно. А за лесом — значит на восток. Как раз — то что надо…
9
В этом поезде ехал на восток весь день и почти всю ночь. А это не так-то просто — попробуйте всю ночь оставаться на ногах (на голое железо не приляжешь — тем более, на постоянном ветру). На рассвете вылез из вагона на какой-то маленькой станции и пошёл пешком по линии, надеясь встретить речку, или ручей. Так оно и случилось. На берегу небольшой речушки постирался, искупался и твёрдо решил больше не пользоваться товарняками (слишком грязно и холодно) — только электричками.
Обсушившись на солнце, оделся и пошёл на восток, не зная точно, к какой станции выйду. Довольно скоро показалась окраина какого-то городка. Когда дошёл до вокзала, прочёл название — Вязьма. Ну что ж, неплохо. Значит до Москвы уже не очень далеко. Дождался электричку, идущую на Гагарин. Оттуда доехал до Можайска. От Можайска — до Москвы.
В столице жизнь тогда была полегче, подешевле чем теперь. Вокзалы — бесплатные. Туалеты — тоже. Москва позднесоветской эпохи не была одним из самых дорогих городов мира, каковым является сегодня.
Посольство США тогда располагалось на улице Чайковского. Побывал я там. Посмотрел. И показалось, что осуществить мой замысел будет трудновато. А может быть во мне говорило внутреннее предубеждение — я к тому времени уже допускал мысль, что затея с проникновением в посольство попахивает полнейшей авантюрой. В конце концов — почему другие перебежчики таким образом не сваливают за бугор (хотя, откуда знал — может и бежали)? Почему вынуждены даже самолёты угонять?
Ведь даже если удастся проникнуть на территорию посольства — как оттуда перебраться за пределы Советского Союза? Аэропорты находятся под контролем советских властей. Пойдут ли американцы (или кто-то иной) ради меня, на откровенный дипломатический скандал и обострение отношений с СССР? Сомнительно…
Покрутившись в Москве и даже, от нечего делать, побродив по Кремлю (тогда вход в него был совершенно свободным) я, в конечном итоге, решил не тратить время на хождение вокруг хорошо охраняемых посольств. Да и вообще, пора было ставить точку в затянувшихся скитаниях и раздумьях. Необходимо было действовать решительно, надеясь при этом лишь на самого себя, на собственные ноги.