Свергнувшие впоследствии кровавое царское иго "друзья народа", излишней щепетильностью не страдали, нелепыми предрассудками старорежимной эпохи обременены не были. А потому ударными темпами, под аккомпанемент громких воплей о грядущем счастье и скором построении рая на земле, превратили захолустную болотно-комариную окраину в особо "прославленную" лагерную республику, в которой собственно комяков нужно искать днём с фонарём, зато трудно не столкнуться нос к носу с зэками-расконвойниками, или "обычными", идущими под конвоем — буквально на каждой железнодорожной станции. Воистину — благими намерениями мостится дорога в ад. Впрочем, ещё вопрос — а были ли благие намерения?..
Помню, возник как-то у нас, зэков, спор, по поводу того — есть ли, мол, в Коми хоть одна железнодорожная станция, вблизи которой не располагалось бы ни одной зоны (а две-три зоны, да парочка колоний-поселений вдобавок — обычное дело)?
Кто-то назвал станцию Чинья-Ворык, и тут же получил уверенный ответ-отчёт: две зоны особого режима, да две колонии-поселения неподалёку.
— Станция Синдор?.. Колония общего режима и два "поселения" рядом.
Ещё и ещё назывались станции.
— Княжпогост?.. О! Это столица целого лагерного района.
Печора?.. Упаси тебя Бог парень, попасть в печорские лагеря! Там с зэками разговаривают не языком, а дубинками. Причём зачастую — сделанными из обрезков железных труб…
Кто-то рассказал о такой колонии-поселении (к сожалению не запомнил названия), в которой нет — ни мышей, ни крыс. Предположительно потому, что там близко к поверхности земли подступают урановые руды.
— Воркута?.. Построена буквально на зэковских костях!
— Да, — но сейчас-то есть там лагеря?
"Есть-есть, не беспокойся! Там даже случай был, пару лет назад"… Один из находившихся в помещении зэков, подсел ближе к печке, расстегнув пуговицы на телогрейке.
— "Там под Воркутой тундра кругом, если на крышу многоэтажки подняться — далеко видно. А если бинокль с собой прихватить, то можно горы разглядеть на горизонте — Полярный Урал недалеко. И метели бывают такие, что ладонь своей же вытянутой руки не видно. Да ведь ещё и с морозом — вообще кошмар!.. Вот в одну из таких метелей с местной зоны парень свалил. Часовой — чурка какой-то, непривычный к такому климату — завернулся в тулуп с головой и уснул. Известно ведь: в ненастье чуть пригреешься — сразу в сон тянет. Тем более — дело перед рассветом было, время самое глухое. Вот парнишка доску длинную на вышку втихаря завёл и по ней прямиком к часовому в гости забрался. Оглушил его маленько, автомат забрал и в тундру ломанулся — в сторону гор. А куда ещё там пойдёшь — если не в сам город, конечно? В открытой тундре спрятаться негде — ни от непогоды, ни от ментов на вертолётах. Железная дорога в Воркуте есть, да поедь-ка в товарняке зимой!.. Пассажирские ведь проверяют. И редко они там ходят. А в горах хоть какое-то укрытие. Опасался конечно, что и в горах пропасть может, сожрут какие-нибудь росомахи. Хотя, пока патроны есть — не так страшно. А там видно будет… Но оказалось — в горах не так уж плохо и безлюдно. Там с оленями местные чукчи кочуют — или ненцы, как их там?.. Он к ним прибился. Бабу ему нашли — всё путём, короче… Правда, долго не мог привыкнуть к тому что они и сами не моются, и посуду не моют — чушпаны одним словом. Котёл у них там был, сроду не мытый — сантиметра на два сажей покрытый. Он его чистил-чистил… Они ведь мясо как едят? Покидают его в котёл большими кусками, оно чуть обварится — они его длинными ножами вытаскивают. Объедают верхнюю часть куска, остальное — обратно в котёл. И едят-то как — зубами кусок ухватят и ножом его у самых губ обрезают. Он мало того что брезговал эти куски по десять раз мусолить, так поначалу боялся, как бы тем ножом нос себе не отхватить. Да и заразиься чем-нибудь можно — у них ведь там целый букет…
Но постепенно пригляделся, притерпелся, как-то приспособился. Мог бы хоть всю жизнь там с ними кочевать. Они ведь, по правде-то сказать, не пасут оленей, а просто ходят следом за ними. Там ещё вопрос — кто кого пасёт. Куда олени — туда они. Олени не могут в тепле жить — у них копытка развивается. Это зараза такая — копыта выедает, типа грибка. Да и жрать кроме ягеля ничего не могут, трава им не подходит. Поэтому летом к северу движутся. А зимой — к югу, до тех пределов где ягель есть. Ну и чукчи — за ними. Если через болото есть хоть какая-то тропка, олени её точно учуют — и, один за другим, след в след, идут куда им нужно. Ну и чукчи тоже — след в след за ними. Это особенно так трудно на полуостров Канин проходить — перешеек там заболоченный, а дорог нормальных нет. Правда, в тундре ловушки такие природные бывают — что-то вроде колодцев, там где расщелины в вечной мерзлоте образуются. Сверху такую ямину только по одному признаку заметить можно — над ней мох влажный, а потому более тёмный. Оттого чукчи палку длинную с собой постоянно таскают — хорей называется. Не только чтоб оленей, или собак погонять, но и для того чтоб она легла поперёк колодца и не дала человеку туда ухнуть — глубина там какая угодно может быть. Это конечно, если хватит скорости среагировать…