От созерцания таких картин, спать не хотелось совсем — особенно когда я заметил, что схваченные ментами люди (в отличие от бомжей в российских городах) больше не возвращались.
Приглядевшись к сидевшему неподалёку деду, спрашиваю: "Слушай, дедуль — что у вас тут происходит? Чего людей хватают? Не бомжи вроде…"
Дедок хитро прищурился: "Лука парадак наводзець. Кончилась лавачка. Пабалувались — и хвацэць. Хто пахитрее — в Расию пэрэбираюцца… Та ты нэ тушуйся. Ты ж прыэзжай (уловил мой чисто русский выговор)?"
— "Да, сегодня только из Смоленска приехал."
"Ну так хто тэбе тут знаэць? А нэ знаэць — так и нэ тронэць. Сидзи спакойна — тут сваи дзела…"
Едва рассвело — я дай Бог ноги с вокзала.
Побродил по Минску. Да — город вполне красивый. В центре напоминает Москву. В магазинах продукты есть. Но не сказать, чтоб в изобилии. И цены — почти московские, явно выше чем в Смоленске или Брянске. Кое-что чуточку подешевле. Но именно кое-что (например — пирожные) и именно чуточку. Хлеб у белорусов ужасный — чёрные круглые ковриги, с жёсткими, обсыпанными мукой корками. Быстро дошло, что в Минске просто нечего делать — ни тому, кто хочет найти работу, ни тому, кто хочет что-то подешевле купить. Столица — есть столица. Это витрина — красивая и дорогая. Напрасно я заехал так далеко.
Когда шёл к вокзалу, буквально возле меня, резко, со скрипом, остановился милицейский уазик (у меня душа ушла в пятки). Двери распахнулись, выскочили дюжие амбалы в униформе и… схватили под руки двух пожилых людей (видимо супругов), идущих куда-то неспешным шагом, с обычными небольшими авоськами в руках. Их затолкали сзади в уазик, не обратив на меня ни малейшего внимания. Машина лихо рванула с места…
Я немного постоял ошарашенный, потом перевёл дух и укрепился в мысли, что из Минска нужно уносить ноги — чем скорее, тем лучше.
Первой же электричкой выехал в Оршу. Там быстро усёк, что просто ходить по магазинам — бессмысленно. Всё продаётся-покупается через чёрный ход, через знакомых и знакомых знакомых, одним словом, по-блату. А так просто — ну можно что-то понемножку купить (чтоб сама дорога окупилась), не более того. И разница в ценах с той же российской Смоленщиной — не так уж велика.
А что касается колхозов, то сунувшись в один из них, я потом долго над собой смеялся — ну кому нужен иностранец, практически без документов, недавно освободившийся из заключения? Если б ещё председатель был мне отцом, или братом — а так, глупо и пытаться…
В общем, покинул я Белоруссию несолоно хлебавши — но хорошо хоть, вполне благополучно. Съездил, так сказать, на экскурсию.
А вообще, такие вояжи не всегда хорошо заканчиваются. Раз, влип я на станции Скуратово, Тульской области. Туда доехал — а оттуда, до утра, уже никуда никаких электричек. Ночь на дворе. Зима. Вокзал, который раньше на ночь не закрывался, теперь (из-за того что стоянка многих проходящих поездов на этой станции отменена — так же как отменён и ряд самих поездов) стал закрываться. И что делать? Поблизости от вокзала ещё работал какой-то ларёк. Пошёл я туда, купил бутылку водки. Отошёл от станции метров восемьсот, в относительно тихое место — безветренное и не на виду у припозднившихся прохожих. Протоптал тропу — метров тридцать длиной. Вот по этой тропе и ходил бодрым шагом, туда-сюда, всю ночь. Бутылку, по глотку, всю выпил — без какой-либо закуски. И не почувствовал ни малейшего опьянения.
Потом, в утренней электричке, оттаивал по частям, удивляясь что жив, и даже кажется не простыл…
В другой раз, тоже в Тульской области, на каком-то занюханном вокзальчике, привязался ко мне какой-то поддатый мужичок из местных. Начал изображать из себя супермена. Пришлось послать его подальше. Он предложил "выйти поговорить". Я сказал, что поговорить могу и здесь — и врезал ему не вставая со скамьи, обоими ногами в живот. Когда он упал, я вскочил и несколько раз прыгнул на него ногами. Бил со всей дури, не задумываясь, что могу и убить. Но видимо это не так-то просто — убить человека. Он хрипел, матерился, извиваясь червяком на полу, потом начал бормотать что-то вроде "братан, прости"… Немногочисленные пассажиры, выскочили от греха подальше на улицу. Но милицию никто не вызвал. Или не сумели. Или милиция не спешила. В общем — уехал я оттуда благополучно, оставив незадачливого терминатора ползать на четвереньках, в крови и соплях. Что поделаешь — нервы в лагерях у людей сильно сдают. И без того с трудом сдерживаемая злоба, порой прорывается наружу. Тут и до тюрьмы недалеко. И на суде, конечно, станут возмущённо пенять на то, что "не встал на путь исправления" — хотя именно в лагерях делается всё для того, чтобы превратить человека в волка. Я ведь до отсидки был не в состоянии отрубить голову курице, или утке…