Из Ачинска идут электрички на Красноярск. От Красноярска — до Канска. От Канска — на Тайшет. Оттуда — до Нижнеудинска. Между прочим — никакого Верхнеудинска не существует. До революции Улан-Удэ назывался Верхнеудинск. Из Нижнеудинска еду до Тулуна. От Тулуна — до станции Зима. Это название (как и в случае со станцией Тайга) вполне себя оправдывает. Хотя линия здесь опускается к югу, климат становится всё суровее. Тут уже зона вечной мерзлоты — которая заходит даже в Монголию. Берёзки здесь напоминают центральнорусскую лещину — растут так же пучком и ненамного толще. Видимо тут холоднее потому, что вся эта местность — одно большое нагорье, высоко поднятое над уровнем моря. Из-за разницы в климате, иные, не слишком шурупящие в географии красноярцы, полагают, что Иркутск лежит к северу от Красноярска; хотя как раз наоборот — это Красноярск значительно севернее Иркутска. Ну и конечно, не следует путать Иркутск с Якутском — действительно лежащим далеко на север от Транссиба.
Впрочем, при всей суровости климата Приангарья, край этот до революции был одним из самых богатых в России. В годы гражданской войны, местное население было у большевиков на плохом счету — слишком мало тут было нищеты, слишком зажиточными были селяне и хуторяне. Это ещё раз свидетельствует о том, что нет плохой земли — есть плохие хозяева. Нет "депрессивных" районов — есть депрессивная власть. Именно те края царской России, в которых не было крепостного права, как раз и отличались зажиточностью — хоть и располагались обычно в наихудших климатических условиях (Сибирь, Архангельское поморье…). Везде можно жить прилично — если власть не виснет гирями на руках у своих граждан.
От станции Зима идут электрички на Черемхово. Оттуда — на Иркутск. От Иркутска — на Слюдянку. Здесь уже начинается Байкал. Озеро красивое, хоть и зверски студёное. Но — будь оно теплее, наверняка было бы загажено. Очаровательный пейзаж паскуднейшим образом портят убогие деревянные строения посёлков, раскинувшихся вдоль берегов. Почему-то тут не принято красить деревянные строения в весёлые цвета — как это делается в других северных странах: в Норвегии, Швеции, Исландии и даже Гренландии. А без покраски древесина быстро чернеет (особенно по берегам рек и озёр — от постоянно наползающих холодных туманов) и строения приобретают безобразно-убогий вид.
От Слюдянки еду до Улан-Удэ. Проезжаю станцию Мысовую. Мысовая — это город Бабушкин. Здесь, на берегу Байкала, был расстрелян революционер Бабушкин — вместе со своей командой. Вообще, на берегу Байкала, в Гражданскую войну, много кого расстреливали и рубили. Эо ж так романтично — расстрелять (изрубить) на берегу Байкала!..
Между Мысовой и Улан-Удэ, состав некоторое время идёт вдоль Селенги. Селенга — красивейшая река из всех, виденных мной за всю мою жизнь. Ни Волга, ни Дон, ни Днепр, ни Кубань, с ней рядом не валялись. И опять же, возможно, своей красотой Селенга обязана именно суровому климату и особенностям религиозных воззрений бурят и монголов, которые никогда не купались (только обмазывали тело жиром) и не ловили рыбу (она ведь не может даже кричать, звать на помощь, её ловить — великий грех!), не занимались земледелием (даже сапоги носили с загнутыми вверх носами — дабы "не поранить землю". Великий грех — тревожить сон земли!), не отводили от реки никаких каналов, не распахивали её берега.
Волга и Днепр сегодня превращены в систему водохранилищ, так что и представить уже трудно — какие они из себя, в "естественном" виде. Один сплошной разлив, от края до края, до невозможности загаженный — так, что эти водохранилища уже и спускать побаиваются: как бы эпидемии в окрестностях не породить! Дон и Кубань тоже перегорожены — пусть и в меньшей степени. Зато в не меньшей степени загажены водами, которые, будучи отведёнными в оросительные каналы, возвращаются в реку почти мёртвыми от всякой химии и грязи.
Может когда-нибудь придут к власти в России умные люди, которые создадут на Селенге один из центров мирового туризма. Но пока приходится с недоумением глядеть на рекламные фото, воспевающие виды таких рек как Тибр, или Иордан — которые следовало бы по справедливости именовать ручьями, а не реками. На одних только открытках и марках с видами Селенги, можно было бы неплохо зарабатывать. Недаром ещё Гумбольдт говорил, что красоты Крыма не могут идти ни в какое сравнение с красотами Байкала. А Селенга впадает именно в Байкал, образуя довольно большую дельту, кишащую всякой уникальной живностью. Но может оно и к лучшему, что туда пока не ринулись туристы со всего света? Люди уже и так немало хороших мест поиспакостили.