Она быстро поднялась вверх по ступеням, перешла улицу, зашла в магазин «Центра», купила конверт большого формата и написала на нем адрес Джимми.
Потом она вернулась к двери его квартиры и громко постучала.
Через пару минут грязная занавеска зашевелилась. Сара сделала вид, что смотрит на конверт, и постучала еще раз.
Джимми отодвинул занавеску, и Сара наконец смогла его разглядеть.
Молодой человек был без рубашки. Он с опаской глядел на нее сквозь падавшие на глаза черные лохмы. Смазливый, такие с возрастом обычно тускнеют, но Сара понимала, почему Беки млела. Он покосился направо, и Саре показалось, что он не один.
— Чего? — отрывисто бросил он.
Сара улыбнулась как можно вежливее:
— Джимми Данн?
— Чего?
— У меня для вас конверт.
— Оставьте там.
— Не могу. Вам надо расписаться.
Джимми выругался и опустил штору. Немного погодя Сара услышала, как в ржавом замке скрипит ключ.
— Ну, давайте, — сказал он и протянул руку.
Сара передала ему конверт и вынула из кармана телефон. Джимми уставился на конверт:
— Так он пустой!
— Правда? — спросила Сара, набирая тем временем номер.
Хитрые глаза Джимми сузились.
— В чем дело?
— В том, что сейчас я звоню своему лучшему другу Джону Квигли, а он тут же позвонит своему лучшему другу Энди Косгроуву. Мы с тобой их здесь вместе дожидаемся, потом я удаляюсь, а вы мило беседуете. Годится?
— Как вы…
— Ну что, решай быстрее! — перебила его Сара и показала ему экран своего телефона. — Звоню? А может, ты будешь хорошим мальчиком и впустишь меня?
— Это шантаж.
— Допустим.
— Слушайте, а давайте в другой раз?
Сара рассмеялась:
— Чтобы ты опять сбежал? Нет уж, лучше сейчас, Джимми. Ну так что, согласен?
— Я, вообще-то, не один…
— И что? Я не кусаюсь.
Джимми отбросил челку назад:
— Уф, как вы меня достали!
— Нет проблем! Звоню Джону. Ну, я не знаю: хочешь, как лучше…
— Ладно! — отрубил Джимми, открыл дверь и впустил ее. — Вот попал…
Сара прошла в крошечную кухню под лестницей, где теснились электроплитка, мойка, две полки и холодильник. Сегодня она уже во второй раз видит кухню, в которой почти не готовят.
Вслед за Джимми она оказалась в мрачной гостиной со скудной обстановкой и болтавшейся под потолком голой лампочкой. Просиженный диван, засаленный пуф и телевизор на кирпичах вместо тумбы. Через приоткрытую дверь в другой комнате, спальне, виднелась неопрятная постель и на ней чья-то голая нога.
— Милая квартирка, — заметила Сара.
Джимми кашлянул, плюхнулся в кресло и начал скручивать папиросу.
— Я из-за вашего напарника-идиота работу, между прочим, потерял.
— Зачем ты сбежал?
— А вдруг он Энди позвонит! Вы оба, похоже, не прочь так поразвлекаться, — бросил он и презрительно посмотрел на нее.
— Нечего было связываться с его дочкой. Она еще ребенок.
— А по ней не скажешь!
Джимми ухмыльнулся так мерзко, что у Сары сам собой сжался кулак и она еле сдержалась, чтобы не двинуть ему как следует.
— Она несовершеннолетняя, дрянь ты эдакая!
— Вряд ли ее папуля захочет тащиться в суд.
Сара смотрела, как он, облизав края бумажки, прижал их друг к другу и полез в карман за зажигалкой.
— Как получилось, что Кэти Тодд облилась нашатырным спиртом?
Джимми бросил на нее злобный взгляд:
— А я знаю? У нее спрашивайте.
Сара отметила про себя, что глаза у него стариковские, странные для восемнадцатилетнего юнца. И он со злостью следит за каждым ее движением. Ясно, что он ее не боится и даже угроза позвонить Джону не слишком его беспокоит. Значит, придется показать, кто здесь хозяин.
Она решительно подошла к двери спальни и распахнула ее. Послышался приглушенный вскрик.
— Эй! — возмутился было Джимми, но Сара предупредительно вытянула руку, и он затих.
— Привет. Не пугайтесь, — поздоровалась она с девушкой, скрючившейся под одеялом. На стуле она заметила небрежно брошенную школьную форму. — Ага, школа Святого Луки… Ай-яй-яй, Джимми. Объявления, что ли, ты в столовых расклеиваешь?
— Да как вы можете! Это вторжение в жилище! Это… посягательство! — разошелся Джимми, но уже не так самоуверенно.
— Слушай, Джимми, это делается так. Мы с тобой разбираемся здесь, и благодари Бога, если этой застенчивой барышне под одеялом семнадцать лет. Потому что тебе, Джимми, — нам твоя мама сказала, — уже восемнадцать, и для закона ты вполне взрослый человек. Забудь про Энди. Я ведь могу прямо сейчас позвонить своему знакомому полицейскому. Это вполне тянет на изнасилование несовершеннолетней.