Он разыскал Онгар-стрит и приятно удивился, что это совсем недалеко от его отеля. Дом оказался солидным трехэтажным зданием в эдвардианском стиле. Может, он и был едва ли не самым обшарпанным на всей улице, но уж точно стоил целое состояние, а ведь Иоланда никак не походила на мультимиллионершу.
Взбежав по ступенькам к входной двери, Джон чуть задержался, удивленно присвистнув при виде старомодного бледно-голубого «мерседеса» на тротуаре, небрежно уткнувшегося носом прямо в живую изгородь. Он нажал кнопку звонка, в ответ зазвучала классическая музыка, которую Сара наверняка бы узнала.
Вспомнилась Сара, и снова захотелось домой.
Дверь открылась, и Джону сразу стало ясно, что Тилли Гайд-Данвуди нисколько не ошиблась в своих описаниях, дай ей бог здоровья. Перед ним стоял худощавый человек лет тридцати или около того, одетый точно подросток. «Задержка развития», — сказала бы Сара. «Недоделанный», — выразился бы Джон. И все его движения были какие-то дерганые.
На нем были черные обтягивающие джинсы, майка с изображением группы «Рамонс» и кроссовки «Конверс». Обесцвеченные волосы, доходившие сзади до плеч, выглядели, будто их подрезали кухонным ножом. Левую руку от кисти до локтя закрывали пластиковые и кожаные браслеты. Темно-карие глаза едва заметно косили, пальцы левой руки были запачканы синими чернилами.
— Дрейк Воэн?
— Допустим, да, — чуть встревоженно ответил он.
— Джон Квигли, — представился Джон и показал свое удостоверение.
Молодой человек самым тщательным образом изучил его.
— Здесь написано, что вы детектив.
— Я в курсе. Хочу поговорить с вами о Кэти Тодд.
— Это он вас послал?
— Кто?
Дрейк подмигнул ему:
— На его месте я бы тоже так сделал.
Джон ничего не понял:
— Меня прислала ваша сестра. Она дала мне адрес.
— Иоланда? — недоверчиво спросил он.
Джон вынул из кармана листок с написанным на нем адресом и протянул его Дрейку, тот прочитал.
— Да, это ее почерк.
— Можно войти? А то у меня скоро мозги в ледышку превратятся.
— А да, конечно… — Дрейк выглянул через плечо Джона на улицу и вдруг неожиданно сгреб его за ворот куртки, втащил в холл и захлопнул дверь.
— Ничего себе! — Джон никак не ожидал такого рукоприкладства. — Друг, с тобой все в порядке?
— Да, конечно, — повторил Дрейк, глядя в замочную скважину. — Излишняя любезность вредит, знаете ли.
— Любезность? Это о чем?
— О людях, — бросил Дрейк. — Вы что, не знаете?
— Пожалуй, — ответил Джон и подумал, что в голове у этого типа намешано всякой всячины больше, чем в батончике «Натс». Неудивительно, что его сестра так не хотела давать его телефон.
В холле стояла старомодная мебель, от которой пахло затхлостью, и висели безвкусные картины маслом. Грязный кафельный пол во многих местах покрывали трещины. У одной стены стояла батарея резиновых сапог, некоторые из них в паутине. В доме было почти так же холодно, как на улице.
— Вы нашли Кэти? — Дрейк мотнул головой вглубь дома, показывая, куда нужно идти. — Как она? Скоро вернется?
— Вряд ли, — медленно произнес Джон. — Боюсь, она в коме.
— Как? В коме? Очень плохо. — И он дважды хлопнул в ладоши, так что Джон чуть не подпрыгнул от неожиданности. — Очень плохая новость.
— Да, плохая. — Джон никак не мог понять, придуривается его собеседник или говорит серьезно. Может, он под наркотой?
— Так как по-вашему? Она же поправится?
— Не знаю. Надеюсь.
— Я тоже. Пойдемте.
Дрейк провел его по короткой лестнице в просторную кухню, разделенную длинной, заставленной посудой стойкой, вроде барной. Там было тепло — половину стены занимала огромная печь, в которой пылали дрова. В самом освещенном месте стоял мольберт, вокруг валялись листы бумаги, рядом притулился видавший виды диван с неубранной постелью. Повсюду лежали книги. Джон догадался, что в этой комнате Дрейк проводит много времени.
— Садитесь. Кофе будете?
— Буду, — ответил Джон и потер, согревая, руки. Усевшись на высокий табурет у стойки, он принялся наблюдать, как Дрейк растерянно чешет в затылке и в явном смущении поглядывает по сторонам. Непонятный все-таки тип… Джон принюхался, но ни травой, ни гашишем не пахло, да и Дрейк вроде не был под кайфом. — Ну, можно не кофе, что есть.
— Я просто не знаю, есть ли у нас кофе. Я его не пью, это Иоланда… — Он открыл дверцу и с надеждой заглянул в шкаф. — Так… ну, не знаю, где он… ага, вот… нет…
— Ну и ладно, — сказал Джон. — Вода тоже сойдет.