— У нас здесь больше нет таких домов. Теперь все новые, кирпичные… Хотя, погоди. Есть один пустой дом. Но он не то чтобы старый. Его построили пять лет назад. Туда так никто и не въехал. Двухэтажный, из жёлтого кирпича, на Янтарной улице. Могу показать. Это совсем близко. А зачем тебе?
И тут Поля с какой-то неожиданно приятной лёгкостью выложила Митьке подробности вчерашней встречи с дедом Гришей.
— Ха! Так у него же не все дома! — воскликнул Митька.
— Он и правда живёт один. Но у него есть брат, который видел настоящего живого мамонта, когда добывал алмазы.
— Ну точно ку-ку! Я же говорю, он сумасшедший. Это все знают. Он даже иногда гуляет по ночам босиком. Его несколько раз встречали утром босого на улице и отводили домой. А он не мог вспомнить, где живёт, и всё про клумбы какие-то рассказывал. Мамонты, если хочешь знать, вымерли триста тысяч лет назад, ещё до революции. А алмазы добывают специальными машинами, чтобы люди их не растащили. Вот! — выпалил Митька.
— Я ему верю. И вообще, по-моему, он очень добрый. Просто ему грустно жить одному, поэтому он стал чёрствый и иногда ругается, — попыталась защитить старика Поля.
— Ладно. Покажу вам этот дом, — сказал Митька.
После пятого урока Поля и Митька, размахивая мешками со сменкой, выскочили на улицу. Вот они, долгожданные летние каникулы! Три месяца лета, что может быть прекраснее? Но всё же Поле было немного грустно. Оттого, что теперь она долго не увидит своих одноклассников, свою любимую Елену Николаевну. И кто всё это время будет кормить толстого хомяка и улиток в живом уголке?
«Почему так странно? — думала она, — весь год мечтаешь о лете, а потом в последний день становится так тоскливо и совсем уже не хочется этих каникул». Валя ждала во дворе. Она стояла, прислонившись спиной к раме качелей, с куском белого хлеба в руке, и сосредоточенно жевала. Когда к ней подошли Поля с Митькой, она открыла портфель и вытащила оттуда ещё два куска.
— Подкрепитесь, это важно перед серьёзным делом! Кто захочет добавки, у меня тут целый батон. Купила в столовке. Ну, Митя, показывай дорогу!
Митька сунул в рот румяную горбушку, забрал свой велосипед, стоявший на железной подставке у крыльца, и под нетерпеливым взором Вали коряво протиснулся через непослушную школьную калитку.
Там, где в конце улицы из растрескавшегося бетона торчал старый водопроводный кран без ручки они свернули. Митька шёл пешком, держась за новенький блестящий руль и без умолку трещал:
— Вы знаете, что наш обычный батон придумали специально для рабочих заводов и фабрик? Там такой состав, что съешь такой батон, и до вечера есть не захочется. Вот если взять, например, багет, то его совсем для другого придумали. Зато он хрустящий.
— А ты Мить случайно не знаешь, для кого придумали детское питание из брокколи? — неожиданно спросила Валя. — Совершенно не помню, как была маленькой. А отвратительный вкус этого зелёного фарша помню.
— Я знаю одного ребёнка, который любит детское питание из брокколи. Наверно для него и придумали, — Поля посмотрела на сестру, чуть прищурившись и поджав губы.
— Вот ты, Валька, всё шутишь, а про батон я правда читал, — обиделся Митька. И на самом деле — читал он много. У него дома была настоящая библиотека. Точнее коридор от пола до потолка забитый книгами. Её начал собирать ещё прадедушка после войны. И на всех его книгах были наклейки «Библиотека Авериных». Митька рассказывал, что любит доставать самые старые экземпляры и нюхать их, потому что «они пахнут историей». А ещё про то, что иногда из книг выпадают пожелтевшие от времени обрывки бумаги с какими-то чернильными заметками или подписанные открытки. Тогда он бежит с находкой к папе, а тот непременно говорит: «Вот видишь, сын, как раньше люди красиво писали. Это потому что у них компьютеров не было».
— Смотрите! — ткнула пальцем Поля. Через два дома от них стояла чёрная машина с запасным колесом на багажнике. Валя почувствовала, как по рукам побежали мурашки. Митька сделал несколько осторожных шагов, как тигр на охоте, и остановился у следующего фонарного столба. Сёстры подтянулись за ним.
— Точно, та самая, — почти шёпотом сказал Митька. — А вон и серебристая акула.
На багажнике, рядом с колесом, блестел на солнце хищный рыбий контур.
— А это как раз он! — кивнул Митька, указывая на жёлтый кирпичный дом за забором. — Видите, окна пыльные, занавесок нет, и двор весь лопухами зарос.
Сквозь редкие жерди низкого деревянного забора пробивалась наружу густая трава по пояс. Она была примята рядом с висящей на одной петле калиткой. Митька на полусогнутых подкрался к машине и, убедившись, что в ней никого нет, жестом позвал девчонок.