– Это мог быть и не член экспедиции, – спокойно парировала на этот раз Виктория. – Это мог быть человек из главка. Который, предположим, курировал группу, что-то знал, но в тот момент не помог. Испугался. Струсил. А теперь совесть замучила. По всем меркам, он уже старик. А старики – сентиментальные.
– Ладно, – устало отмахнулся Дмитриев, тем самым как бы прекращая спор. – Я что приехал. Как думаешь: пройтись от водохранилища вверх по Гилюю есть смысл?
– По Гилюю… – Санатов задумался. – Хочешь найти останки экспедиции? Гиблое дело. Особенно после того как в море запустили щуку. Охотники, рыбаки…
– Это я и сам знаю. Но вдруг… Чем чёрт не шутит.
– Чёрт шутит, и очень даже часто. А прогуляться? Отчего бы нет? Я и сам думал съездить на рыбалку. Только у меня отпуск заканчивается. Всего десять дней осталось. Так что выехать нужно максимум дня через два. – Хитрый взгляд Санатова стрельнул в супругу. – Заодно и родственников в Зее навестим.
– Вот шалапут! – Светлана с трудом сдержала улыбку. – Как хитро подъехал. Прогуляться… Мишка, да как только ты обо всём рассказал, у него уже эта мысль в голове прокрутилась. – Мягкая рука женщины приложилась к седеющему рыжему ёжику на голове супруга.
– А собраться успеем? – скептически заметил Дмитриев.
– Без проблем! – Серёга легко поцеловал жену в локоток. – Созвонюсь с Галкиным зятем. Он новый движок на свою плоскодонку купил, «Ямаха» – зверь! На Гилюе за два часа будем. Вика, а вы с нами?
Санатов произнёс вопрос как бы между прочим, вскользь. Но с хитринкой во взгляде. Чем и привёл девушку в смущение.
– Не знаю. Я как-то не думала… – Час назад она была полна решимости рвануть в поисках папы хоть на край света. Но сейчас, когда перспектива поездки стала реальной, вся уверенность будто испарилась.
– А что тут думать? – Серёга пригладил рыжие усы. – Когда ещё выпадет случай побродить по тем местам, где ходил ваш отец. Да и кислорода надышаться всласть…
Хозяйка дома повернулась к гостье:
– А вы поезжайте с ними. Они хоть и балаболы, но мужики нормальные. Только, Серёжка, смотри, – маленький женский кулачок свернулся перед носом мужа, – узнаю про спиртной балласт – ты меня знаешь!
– Светочка, – руки мужа вновь обвили стан супруги, – да мы же… по делу. Но не без греха. Опять же воздух…
– Я тебе такой воздух устрою – не надышишься.
– Вот так всегда… На самом интересном месте! Ну, что, Мишань, ещё раз звоним СЧХ?
Благовещенской ветке. Исходя из записанного разговора в такси, можно сделать вывод: в Благовещенске «работает» человек Савицкого. Приказ: предпринять все меры для изоляции вышеуказанного субъекта.
Подполковник Щетинин Сергей Викторович, или, как его после одной смешной истории называли в ближайшем окружении, СЧХ, с последней встречи с Дмитриевым практически не изменился. Разве что седых волос прибавилось в густой, на зависть Михаилу, шевелюре. Да под глазами появились мешки то ли от недосыпания, то ли от излишних возлияний. Но в целом СЧХ оставался таким, каким Дмитриев его помнил последние лет двадцать. Худой, жилистый живчик, с энергией, бьющей из хитроватых, прищуренных глаз. Жёсткая щетина усов всё так же горделиво топорщилась над верхней губой. А пальцы правой руки, большой и указательный, всё так же, в силу привычки, разглаживали их во время разговора. И вкусы остались прежние. На столе перед Щетининым лежала раскрытая пачка сигарет, поверх которой хозяин кабинета положил зажигалку.
Пока Щетинин рылся в столе, Дмитриев осмотрелся. На личные апартаменты старого друга, человека неспокойного и подвижного, данная обстановка никак не походила. Слишком уж она была «правильной». И кресла мягкие. И портретики президента на стене и на столе: чин чинарём. Как положено. И три телефона. И пепельница хрустальная. К СЧХ, который двадцать с лишним лет пробегал опером, сей стиль шёл как корове седло.
Подполковник наконец закончил рыться в ящике стола, разгладил усы, от чего те не стали меньше топорщиться, и положил на стол толстую папку, перевязанную серыми тесёмками.
– Покопался я в твоём деле. Кофе будешь?
– Нет. Что нашёл?
СЧХ встал, вышел из-за стола, присел рядом с Михаилом. Развязал на папке тесёмки:
– Начнём с первого, и главного, вопроса, который ты мне задал. Проводник, который сопровождал экспедицию твоего отца, умер. Давно. В девяносто шестом. Остался сын. Учитель в местной школе. Проживает по тому же адресу. Никаким особенным бизнесом ни покойный, ни сын не занимались. Ни во времена «перестройки», ни в последнее время.