– Группа вылетела в Читу. Я могу высказать своё мнение?
– Естественно.
– Меня настораживает её состав. Почему в группу вошли только люди из «Гюрзы»? Нет ни одного нашего человека. К тому же без моего ведома? Насколько помнится, за ход операции отвечаю я лично.
– А никто с вас ответственности и не снимает. Именно по этой причине я и отдал приказ сформировать состав команды исключительно из «спецов». Изыскательными работами наши люди заниматься не умеют, будут только мешать. Но они находятся в вашем полном подчинении. Вторично допустить ошибку, как с Савицким, мы не имеем права. И если у них выйдет прокол, то, по крайней мере, это не падёт на нас.
– Перестраховка?
– Да. Не хотелось бы класть свою невинную голову на плаху.
– Савицкий будет ликвидирован?
– С чего вы это взяли?
– Показалось.
– Перекреститесь.
– До недавнего времени мы старались по максимуму обходиться без мер физического воздействия.
– Вот это вы точно подметили. Именно до недавнего времени. Однако сегодня информация постоянно и, к сожалению, неконтролируемо просачивается. Нам очень бы не хотелось, чтобы слухи из жёлтой прессы превратились в сенсацию на первых полосах страниц. А благодаря Савицкому это может произойти. Вы со мной согласны?
– В какой-то степени…
– Значит, вы поддерживаете моё решение? Не слышу ответа!
– Да.
– Иного и не ждал.
Лодка мягко, с шорохом ткнулась в песчаное дно пологого берега. Учитель первым спрыгнул на землю, привязал плоскодонку к лежащему у воды стволу погибшей сосны.
– Тут, что ли? – поинтересовался СЧХ, переваливая тело через невысокий борт судна.
Сын проводника махнул рукой в сторону пролеска.
– Там, рядом.
Идти действительно оказалось недалеко. Шагов через сто перед путниками, внутри соснового сухостоя, открылась заросшая кустарником прогалина.
– Здесь лагерь стоял. – Эвенк присел, похлопал рукой по земле. – Отец показывал именно это место. – Учитель поднялся и указал рукой в нужном направлении. – А вот в ту сторону они уходили. Все три дня.
У Дмитриева запершило в горле. Он долго смотрел в стену из сосен, которые своими стволами скрывали маршрут экспедиции, после чего спросил:
– Кто выбрал место стоянки?
– Твой батя, – уверенно отозвался Иван. – Отец говорил, сверялся по карте.
– Любопытно.
Щетинин прошёлся по прогалине, внимательно глядя под ноги. Сорвал несколько ягод брусники:
– Кислые. Не дозрели. – И потянулся за новыми ягодами. – А как далеко они могли уйти от лагеря? – Сергей задал вопрос чисто риторически, прекрасно понимая, никто на него ответить не в состоянии.
Учитель повёл плечами.
– Кто ж знает… Может, пять, а может, десять километров. Это если по прямой. А если куда сворачивали, то… тайга.
– А что находится в той стороне, куда они ориентировочно направлялись? – СЧХ мотнул головой в сторону сосняка. – Или находилось? Прииски? Разработки?
– Ничего, – снова уверенность в голосе учителя. – Абсолютно.
– И что, больше ни одна экспедиция здесь не проходила?
– Археологи были. Раза три. Пять лет назад приезжали на Граматуху. А геологи… Не припомню.
– Может, прогуляемся? – Мишка махнул в направлении леса.
СЧХ сжевал очередную порцию ягод, поморщился:
– Если бы знали, что искать. А так – ноги бить… Лучше открой комп, посмотри, что там пишут об этих археологах.
Михаил упал на траву, достал ноутбук, принялся за работу с поисковиком. Щетинин тоже присел на землю.
– Это ж сколько километров экспедиция крюк-то сделала? Считай, без Граматухи было двести восемьдесят. Да с Граматухой тридцать. Почти триста кэмэ резвой рысью! Ни хрена себе, геология…. – С последними словами Щетинин принялся размахивать рукой, отгоняя настырную мошкару.
Сын проводника промолчал. Сунул руку в карман, извлёк пузырёк с жидкостью.
– Намажься. А то комарьё сожрёт. Вернёшься в город пятнистый, как олень.