– Задачу понял.
– И подключитесь к его мобильному телефону.
– Он оставил мобильник дома. Сейчас пытаемся выяснить, имел ли он второй номер.
– Пустая трата времени. Савицкий наверняка будет использовать чужой. В Москве вы его не вычислите. Нужно действовать из Благовещенска. Возьмите под контроль связь всех его знакомых.
Михаил широкими шагами полосовал кабинет из угла в угол, сунув кулаки в карманы брюк. Остальные молча наблюдали за тем, как он пытается сдержать свой гнев. Не сдержал. Сорвался:
– Почему?! Почему этот протокол пропал из дела?!
Вика с тревогой наблюдала за новым знакомым. Теперь перед ней был не весельчак Карлсон, а запертый в клетке уссурийский тигр.
– Потеряли! – громко предположил Ельцов, чем привёл девушку в чуство.
– Вы что, смеётесь? – тело Дмитриева резко развернулось в сторону декана.
– И не думал, – спокойно отозвался тот, натокнувшись на испепеляющий взгляд. – Вы в каком году ознакомились с делом? В конце восьмидесятых? И оно было взято из архива? Куда попало по причине закрытия? Простите, но, к сожалению, и не такие по ценности бумаги терялись в наших славноизвестных архивах.
Мишка с силой сжал ладонями рук виски, присел на стул, успокаивая себя.
– Ладно, – снова нервно вскочил он на ноги, – чёрт с ним, с этим протоколом. Но почему никто после последнего сеанса связи не удосужился сделать самого элементарного: позвонить домой жене начальника экспедиции! Поздравить сына и одновременно узнать, что никакого дня рождения нет! Почему? Тоже разгильдяйство? Отец же прямым текстом намекнул: с ними не всё в порядке. Они находятся в чужих руках!
– А с чего вы решили? – декан геофака наполнил стакан водой и залпом осушил его. – Только из последней реплики? А если то была шутка? Или код, про который ваш отец условился с руководством экспедиции?
– Да что вы мне голову морочите? Какой код? – отмахнулся Михаил. – Чётко сказано: беда! Спасайте! А вы мне про шутки…
– Успокойтесь. – Юрий Николаевич с трудом стянул с себя пиджак, оправил мокрую от пота рубашку. – Я просто выдвигаю версии. Не забывайте: на дворе стояли советские шестидесятые, а не бандитские девяностые. В нашей пограничной местности в то время пропажа и одного-то человека считалась чрезвычайным происшествием, а тут целая экспедиция. К слову сказать, бродило предположение, будто группу захватили зеки. Но, побегов из близлежащих, впрочем, как и дальних, лагерей не было, а потому версия умерла.
– Но вы же слышали. – Мишка постучал указательным пальцем по лежащему на столе листу. – Отец почти прямым текстом сказал: они в опасности!
– Молодой человек, – теперь не сдержался декан, – перестаньте кричать! Будто мы виноваты в том, что случилось? В конце концов, прошлого не вернёшь.
Лучше бы Юрий Николаевич последних слов не произносил.
– Что «не вернёшь»? – по второму кругу вскипел Дмитриев. – Из-за таких …. – Михаил хотел найти более подходящее слово. – Из-за таких… подонков, которым тяжело поднять задницу с мягкого кресла, погибли люди. Мой отец. Её отец! – указательный палец Дмитриева устремился в сторону Виктории. – Пять человек! Пять крепких мужиков пропали без вести, а точнее, судя по всему, убиты. А мне успокоиться?
– Хватит! – Вика встала промеж мужчин. – Тот виноват, этот… Как бабы.
Ельцов с трудом перевёл дыхание, расстегнул ворот рубашки:
– Кстати. А с чего это опять начался поиск экспедиции? Столько лет никто ею не интересовался, и вдруг… Сразу два близких родственника. В один день…
– Вот с этого. – Урманский протянул журнал учёному. – После публикации Викиного стихотворения, которого она никогда не писала.
– Да что вы говорите, любопытно. – Взгляд декана стремительно пронёсся по зарифмованным строкам. – Признаться, я в поэзии… – Ельцов сделал паузу. После чего продолжил: – И что? Стихи, как стихи. Ничего особенного.
– Насчёт таланта согласен. Не Пушкин. – Урманский кивнул в сторону Михаила. – Интересно сие творение другим. Тем, что написано его отцом. За год до экспедиции. А вот опубликовано под именем присутствующей здесь Виктории Рыбаковой. Нашей бывшей студентки. Которая, к слову сказать, про то, что его опубликуют, не имела ни малейшего понятия.
– И отец которой, – тут же заметил Михаил, – тоже входил в состав экспедиции Дмитриева.
– Действительно, ситуация любопытная. – Декан принялся более внимательно перелистывать журнал. – И кто от её имени прислал этот стишок, не известно?