- Мне кажется, что у вас есть подруга. А то и не одна. Это так?
Я кивнул.
- Да, и я понимаю, что вы хотите сказать.
На сей раз она и вправду улыбнулась; вышло довольно мило.
- Да, Арчи, я это тоже понимаю. Как часто вас спрашивают: "Когда ты наконец женишься на такой-то и такой-то?"
- Случается.
- Так вот, как и вы, я никогда в браке не состояла, но даже сейчас, одиннадцать лет спустя, не могу ответить, права ли была, отказавшись в свое время от одного предложения. Однако я знаю, что можно дружить с мужчиной, не уделяя все внимание сексу. Я понимаю, что Дебра Митчелл видела во мне угрозу своим отношениям с Чарльзом, но опасаться меня ей было ни к чему. Главным своим врагом была она сама, её характер.
- Понятно. Вы, должно быть, сейчас работаете над новой книгой?
Патрисия вдруг сжалась, потом покачала головой из стороны в сторону.
- Я работала над романом о Шотландии времен последнего правления Стюартов. Он был наполовину готов... Однако после случившегося я даже смотреть на него больше не могу. Все в нем напоминает мне о Чарльзе, ведь почти все было создано в его квартире.
- Значит, теперь он пылится в кладовке?
- Нет, он погиб, как и династия Стюартов, - прошептала Патрисия. - Я уничтожила набор. Его больше нет - даже следов не осталось.
- А как отнесся к этому ваш издатель?
Она развела руки в стороны.
- Он пока ничего не знает, хотя мне придется признаться в содеянном. Правда, срок подходит только осенью, а редактору я даже первых глав не показывала.
- Жаль. Послушайте, Патрисия, а кто, по-вашему, мог бы убить Чайлдресса? Кому была выгодна его смерть?
Она протестующе замотала головой.
- Нет! И именно поэтому я не верю, что его убили! Мистер... Нет, Арчи, Чарльз застрелился - и тут уж ничего не поделаешь. От этого его смерть не становится менее трагичной. Кстати, однажды он уже пытался покончить с собой. Это было несколько лет назад, когда его рукопись - он назвал её "Великий американский роман" - последовательно отвергли семь или даже восемь издателей. Он пытался отравиться газом, но сосед вовремя учуял запах. Его успели спасти. С тех пор он не раз лечился у психотерапевтов, но не проходило и нескольких месяцев, как он впадал в очередную депрессию. Очень был тонкий человек, чувствительная натура.
- У него, кажется, не было близких родственников?
- Только одна или две тетки, да ещё какая-то кузина в Индиане. Сам он родом из городка по названию Мерсер. Мать умерла два года назад. Это я хорошо помню, потому что он ездил к ней и провел у её постели последние несколько месяцев. Он сильно изменился, когда после этого вернулся в Нью-Йорк.
- Каким образом?
Патрисия зажмурила глаза и начала раскачиваться взад-вперед. Потом, заморгав, ответила:
- Он повзрослел. Или даже постарел. Возможно, именно так и случается, когда теряешь очень близкого человека. Он был единственным ребенком, а отца потерял очень давно, поэтому всю горечь последней утраты перенес в одиночку. - Она содрогнулась. - Извините, не хотела омрачать вам настроение. Просто с тех пор Чарльз уже никогда не был прежним; перестал шутить, да и улыбку на его лице я почти больше не видела.
Держу пари, что ты и сама не из племени весельчаков, подумал я. Да и у психотерапевта лечилась, наверное, тоже не раз. Вслух же я сказал следующее:
- Вы сказали, что Чайлдресс дал вам ключ от своей квартиры? Скажите, этот ключ вам не знаком? - Я повертел перед её носом своим новым приобретением.
- Нет... не думаю, - сказала она, беря ключ и всматриваясь в него. - А что?
- Да так, ничего особенного. Что ж, спасибо за помощь. На всякий случай, возьмите мою визитку - вдруг вспомните что-то полезное. Да, ещё один вопрос, - произнес я, как бы случайно вспомнив и одновременно вставая со стула, который давно нужно было выбросить на самую грязную свалку.
- Да?
- Для протокола - где вы были в прошлый вторник до того, как пошли к Чарльзу? Скажем, начиная с полудня.
- Я ждала этого вопроса. - Патрисия Ройс тоже встала. Ее светловолосая макушка доставала мне до шеи. - Я сидела дома и никуда не отлучалась. Теперь вы спросите, видел ли кто-нибудь меня в это время, да? Нет, никто. И по дороге к Чарльзу, а его дом всего в трех кварталах от моего, я тоже не встретила никого из знакомых.
Если из-за этого я становлюсь подозреваемой, то тут уж ничего не попишешь. Боюсь, что не смогла вам существенно помочь, мистер Арчи Гудвин. Да и никто не сможет, если вы будете считать, что Чарльз не собственноручно свел счеты с жизнью.
Да, пусть Патрисия и не годилась для конкурсов красоты, говорить она умела. Я ещё раз поблагодарил её и мы распрощались за руку, однако её синие глазищи так ни разу и не встретились с моими. Расстались мы не друзьями, но и врагами не стали; так, по крайней мере, решил я. После того, как она выпустила меня и заперла дверь, я чуть задержался на лестничной площадке, чтобы убедиться, что и к её замку загадочный медный ключ не подходит.
Глава 6
Домой я вернулся уже в третьем часу, а это означало, что Вулф ещё торчал в столовой, уписывая камбалу, запеченную в белом вине. Прерывать трапезу чревоугодника мне не хотелось, но и отказываться от фрицевского угощения ничуть не улыбалось, поэтому я прошагал прямиком на кухню.
- Привет, Арчи, твое блюдо ещё даже не остыло, - сказал Фриц, слезая с высоченного табурета, на котором читал какой-то немецкоязычный журнал.
- Премного благодарен, - кивнул я, достав из холодильника пакет молока и доверху наполняя стакан. - Мне никто не звонил?
- Мистер Коэн, в четверть одиннадцатого - голос у него был раздраженный, но передавать он ничего не стал. И ещё мистер Хорэс Винсон, в десять двадцать пять. Он интересовался, получили ли мы его чек, и я сказал, что да.
Хотя Фриц даже не подозревал о том, какая сумма фигурирует в чеке, голос его приобрел характерную интонацию, которую я называю: "а мы опять при деньгах, ура-ура!" Его так и подмывало спросить меня, как идут наши дела, но он держался, а я лишнего не болтал - я был слишком увлечен тарелкой с камбалой, которую он только что передо мной поставил. Покончив с двумя порциями кряду и закусив заварным кремом из папайи, я прихватил чашечку кофе и отправился в кабинет, где уже сидел Вулф, обставившись пивными бутылочками и читая очередную книгу, "Дредноут" Роберта К. Мэсси.
- Ты поел? - ворчливо спросил он.
- Да, сэр, и воздал этому шедевру должное. Жаль, что вам пришлось обедать в одиночестве, но - задания шефа превыше всего. Отчитаться?
Вулф отложил книгу, смежил очи и кивнул. Ничего не поделаешь свежеиспеченный банковский чек вынуждал его работать, а это занятие толстопузый гений ненавидел больше всего на свете. Я не слишком прихвастнул перед Патрисией Ройс своей памятью. Мне не раз случалось дословно излагать Вулфу беседы, состоявшиеся несколько часов назад, так что ознакомление его с ответами и рассказами двоих подружек Чарльза Чайлдресса было для меня детской забавой.
Пока я говорил, Вулф сидел с закрытыми глазами, вальяжно развалившись в своем слоновьем кресле. Когда я закончил, он даже не шевельнулся. Любой незнакомый с его привычками человек с уверенностью заявил бы, что Вулф спит, я же знал, что это не так; мои отчеты Вулф слушает так же, как и усваивает пищу - с полной самоотдачей. Наконец он раскрыл глаза.
- Я уже знаю с твоих слов, как они выглядят и что говорили. Теперь твои впечатления.
Когда-то в незапамятные времена Вулфу втемяшилось в голову, что я несравненный знаток женской натуры, которому вдобавок особы противоположного пола с готовностью изливают самые наболевшие мысли. Чего я только ни делал - умышленно и нет, - чтобы разуверить его в этом заблуждении, но все было тщетно.
- Дебра Митчелл тверда как кремень, - заявил я. - В крайнем случае, как бриллиантовая булавка, которую она носит на своем шейном платочке. Не из тех женщин, что годами убиваются, оплакивая безвременно усопших женихов. Даже мало-мальски расстроенной она мне не показалась. Все её помыслы устремлены к очередной знаменитости, которую она пытается заполучить для своего шоу "Entre Nous". Я, конечно, не имел права отказываться от вашего имени, но могу перезвонить и сказать, что в следующий вторник вы свободны как ветер и готовы...