— Едем на «форде», как в старые добрые времена, — сказал Семенов, когда Лубянка в зеркале заднего вида стала совсем крошечной. Машина, в которой они ехали, была очень похожа на ту, в которой встретил свою смерть Ларинин.
— Берегись грузовиков, — буркнул Королев, и Семенов улыбнулся.
Обоим было как-то не по себе, разговор не клеился, поэтому они ехали в тишине.
В это утро на Красной площади должен был состояться парад в честь годовщины Октябрьской революции. На трамваях и автобусах были расклеены плакаты, восхвалявшие достижения пятилетки, силу партии и мудрость Сталина. Рабочие расчищали улицы, а колонна солдат стояла на Яузском бульваре, держа на канатах надувные фигуры в форме различных зданий. Вот кооперативный магазин, вот здание Центрального комитета партии, а за ним — кузница. Всего около сорока различных зданий раскачивалось на легком утреннем ветерке. На морозном воздухе солдаты выдыхали пар и дым папирос, и от этого казалось, будто воздушный городок плывет в тумане. Чуть дальше виднелись отряды пионеров с красными галстуками на шее. Они несли флаги и транспаранты, сбивая остатки листвы на деревьях. А за ними выстроилась линия коричневых танков, изрыгающих черный дым из выхлопных труб. «Интересно, как учителя заставят пионеров успокоиться, когда мимо будет проходить парадная процессия?» — подумал Королев. А может, танки как раз и стоят там, чтобы утихомирить молодежь в красных галстуках?
— Вы удивлены? — наконец спросил Семенов.
— Чем? Что ты оказался чекистом? Да. Хотя, оглядываясь назад, я понимаю, что следовало быть к тебе повнимательнее. С виду ты молод, но мыслишь как взрослый мужчина.
— Я выполнял приказ. Конечно, это не совсем по-товарищески — скрывать, кто я на самом деле. Но так мне приказали.
— Конечно. Если бы ты признался, что работаешь на НКВД, то не добился бы результата. Я не сержусь на тебя, Ваня. Младший лейтенант милиции не смог бы вытащить меня с Лубянки. Я очень рад, что ты оказался капитаном ЧК.
— Скажите спасибо Ясимову. Он позвонил мне и сообщил номер машины. Как только я узнал, что это машина Грегорина, сразу доложил обо всем Родинову. Легенда Грегорина рассыпалась, как карточный домик. Он просто рассчитывал на удачу, думал, что ему побоятся задавать вопросы. Если бы не Ясимов, мы бы никогда вас не нашли. Когда Грегорин приказал Чайкову после допроса отвести вас в комнату «Ж», это означало, что вас надо убить.
Королев как-то не задумывался над тем, что был на волосок от смерти. Да, он это осознавал в допросной, но как только туда ворвался Семенов, его мозг был занят другим — объяснениями и размышлениями.
Теперь же он ясно понял, что смерть тогда была очень близко.
— Ясимов — мой хороший друг. Я благодарен вам обоим за то, что спасли меня, — сказал он. И он действительно был благодарен им всем сердцем.
— Я сказал правду. Я многому у вас научился.
Королев не знал, как на это реагировать. В нем еще теплились отеческие чувства к тому, неопытному Семенову. Королев тут же стал вспоминать, какие вольности и высказывания позволял себе при нем. Интересно, упомянул ли о них лейтенант в своем отчете? Кстати, этот молодой человек и сам не раз изрекал провокационные вещи — может, он делал это специально, проверял своих коллег? Он не хочет знать, зачем Семенова прислали на Петровку, но, скорее всего, этот чекист шпионил за сотрудниками Московского уголовного розыска.
Семенов как будто читал мысли Королева.
— Кстати, я заступился за Менделеева и сообщил Родинову, что не обнаружил измены или предательства в МУРе. Только обычные бытовые перешептывания, которые такие, как Ларинин, передают дальше. Попов занял правильную позицию — он выступил с самокритикой и извинился перед партией. Родинов не любит рубить с плеча — думаю, он распорядится не давить на Попова. Уверен в этом. Особенно после последних событий.
Королев поднял руку, останавливая его.
— Пожалуйста, Ваня, — начал он и замялся, задумавшись, уместно ли в сложившихся обстоятельствах называть Семенова уменьшительным именем. — Ты спас мне жизнь, все остальное не имеет значения. Поверь мне, мы останемся друзьями.
Молодой человек посмотрел на Королева, и на его лице заиграла открытая улыбка — улыбка милиционера, а не чекиста Семенова.
Ничего, скоро работа в НКВД превратит его в более жесткого, а то и жестокого человека. Иначе он сам станет жертвой.
Семенов повернул в Большой Николоворобинский переулок и припарковал машину возле дома Королева. Протянул капитану руку.